– Спасибо, мама. Пусть она немного освоится и поспит, а потом расспросите о чём пожелаете. Обещаю ответить на все ваши вопросы.

С изрядной долей смущения я откланиваюсь и следую за своим мужем, мягко утягивающим меня к лестнице за руку. Преодолеваю соблазн задержаться на пролёте и рассмотреть очередную гравировку, которой украшена, кажется, каждая стена в этом здании.

– Мне неловко перед твоей семьёй, – тихо признаюсь я, едва мы покидаем зону слышимости. – Они имеют право знать всё, что произошло, а…

– А ты сейчас не лучший рассказчик, да и я сам тоже. К тому же они ещё не знают главного – что тебе вредно переутомляться. К счастью, твоя сообразительная свекровь уже распорядилась подготовить для нас ванну и ужин.

– Кстати об этом. Не мог бы ты переводить для меня то, что говорит леди Олана, пока я сама не освоила язык жестов?

Анвар замирает на очередной ступеньке и поворачивает ко мне голову, с удивлением задрав бровь.

– Серьёзно? Ты собираешься учить язык жестов? Это не так уж просто.

– Если это поможет наладить связь с твоей семьёй, то я вполне готова.

Кажется, после этих слов Анвар сжимает мои пальцы ещё крепче и слегка прибавляет шаг, стремясь скорее добраться до своих покоев.

– Я всегда думала, что в песках экономят воду, – только и удаётся выдавить из себя, когда захожу в предложенную помывочную.

Что ж, местный аналог ванны явно готов пристыдить королевскую. Потому что здесь квадратная «ванна» устроена как углубление в полу, сплошь выстланное мраморными плитами. А размером она почти во всю комнату, что с лёгкостью бы позволило в ней плавать. Из-за наступившей темноты за окнами и общего полумрака затемнённых стёкол по всему периметру помещения расставлены высокие канделябры со свечами, а вдобавок – вазоны с букетами незнакомых мне крупных белых цветов, чарующе пахнущих мёдом.

– Нам незачем экономить, вся вода в Сахетии – из подземного источника, – поясняет Анвар, невозмутимо кидая плащ прямо на пол. – Не думай про одежду, ею займутся, а мама наверняка уже готовит для тебя свежие платья. Ей только повод дай сшить что-нибудь на такую фигуру.

Он хитро прищуривается, окидывая меня столь многообещающим взглядом, что пальцы сами тянутся к завязкам мантии. Лучше я разденусь сама, ведь судя по загоревшимся в прозрачном водовороте углям – мне вот-вот начнут помогать.

– Леди Олана сама занимается шитьём? Необычно для аристократки.

– А она и не аристократка по происхождению. Если ты – дочь рыбачки, то я – сын очень искусной портнихи, когда-то приглянувшейся юному герцогу.

Застываю от неожиданности, и мантия падает к ногам сама. Сколько ещё мне предстоит узнать о собственном муже? Анвар же, словно ничего особенного и не сказал, продолжает раздеваться, скидывая сапоги в общую кучу с грязной дорожной одеждой.

Как будто впервые разоблачается без прикрас.

– У тебя чудесная семья, – наконец-то отмираю я от своего замешательства, расстёгивая пропитанную пылью песков блузу. – Хотела бы и я расти в подобной.

Взгляды пересекаются на короткий миг, и я спешно отворачиваю голову – не хочу видеть в его глазах жалость. Да, у меня никогда не было никого похожего на заботливую маму, дурашливых братьев и отца, способного защитить даже от жрецов Сантарры. Но и я не жила жизнью всеми отверженного колдуна, который и в такой семье всё равно был чужим, горящим в пустыне из-за своей непохожести на других.

– Давай помогу, – глухо отзывается Анвар и делает шаг ко мне, встав за спиной. Чувствую, как его пальцы осторожно касаются моей потрёпанной косы и принимаются распутывать прядки.