Что всё это значит?

Оторвавшись от меня, леди Олана заключает моё лицо в ладони, как вчера сделала с Анваром. Сияющие радостью глаза находят мои, она улыбается во весь рот, и даже дорожка слезы блестит на смуглой коже. Наконец, одной рукой она что-то коротко показывает остальным, и вся семья тут же вскакивает со стульев.

– Поздравляю, братишка! – громко восклицает Кенай, проясняя для меня происходящее. Что ж, тайну мы делать и не собирались, но проницательность у герцогини удивительная.

– Мама, ну всё, ты её смущаешь, – без особого рвения пытается остановить Анвар её, когда она снова меня крепко обнимает. Ласково… как умеют только мамы. – Да, да, мы ждём ребёнка, – с чёткой слышимой в тоне гордостью и нежностью подтверждает он.

Я не могу сдержать ответной робкой улыбки, потому что вокруг начинается нечто невообразимое. Каждый считает своим долгом меня обнять вслед за герцогиней, даже Юника, которая наверняка всё и так давно поняла, и Дастан, только что сомневавшийся в искренности происходящего. Сам Иглейский крепко пожимает руку Анвара и впервые берёт мою, целуя словно в приветствии:

– Лучшая новость за последнее время. Безумно рад, моя королева. Поверить не могу – мой внук родится с голубой кровью! Нет, такое надо отмечать не медовым вином, а чем-то посерьёзнее…

Леди Олана шумно расцеловывает мужа в обе щеки, а Анвар обнимает меня сзади, положив ладони на живот и заключая наше сокровище в кокон тепла. Окончательно успокоившись, я откидываю голову ему на плечо. Кажется, о письме Таисы уже никто и не заботится, а моя сохранность в этих стенах не подлежит обсуждению.

– Я же говорил: тут тебе не нужно волноваться, – шепчет мне на ухо Анвар, следом целуя в шею. Щекотно-приятно.

Восторги его семьи не утихают, Дастан снова наполняет бокалы, а Юника уносится за «чем-то посерьёзнее». Яркое южное солнце, кажется, разносит свои лучи ещё дальше за горизонт, что-то без конца разъясняет сыну жестами леди Олана, но важнее всего становится твёрдое обещание всеотца:

– Ваше Величество, я клянусь, что буду защищать вас. И клянусь сделать всё, что могу, дабы вернуть трон законной королеве. Этот ребёнок изменит мир, изменит жизнь моего народа, и он обязан родиться и однажды унаследовать корону.

– Благодарю, Ваша светлость, – киваю ему я, принимая эту клятву. И знаю наверняка, что мой отец был прав хотя бы в одном: герцог и его сыновья всегда держат слово.

Оказывается, про «закатить пирушку» Анвар ничуть не шутил, когда мы с ним были в Залеске. Завтрак перетекает в ещё более пышное застолье, где чувствую себя внезапной именинницей – быстро сбиваюсь со счёта, сколько раз меня спросили, чего хочу отведать, не жарко ли, не холодно, не дует ли ветер и не слепит ли солнце. Мужчины притаскивают карту прямо на веранду и под крепкую анисовую настойку обсуждают текущее положение войск, потенциальных союзников, возможность успеть натренировать новобранцев и примерное время, какое есть в запасе до наступления королевской армии.

Мы с Юникой поддерживаем разговор столько, сколько можем, а после вместе с леди Оланой уходим смотреть её сады. Долго восхищаюсь пышным цветением плюмерии и магнолии, ярко-красных огоньков каркаде, белых мотыльков жасмина и ещё десятков видов кустарников, названия которых не знаю. Обилие запахов кружит голову, зато привыкаю понемногу к герцогине и начинаю понимать самые простые жесты: «да» – это сжатый кулак, «нет» – складывание ладони наподобие клюва в театре теней, а такие вещи как «иди за мной» осознаются интуитивно. За воротом платья миледи мне удаётся разглядеть сморщенный шрам от колотой раны на шее – не представляю, как после такого вообще можно было выжить. Львиная самоотверженность, достойная восхищения: она явно готова была погибнуть, но защитить своего ребёнка. И за это я уже ей благодарна всей душой.