– Давно ли вы живете здесь, у мистера и миссис Найтингейл? – спросил он.

– Один год. Почти один год и еще половина.

– Значит, вы их хорошо знаете? Вы живете с ними как член семьи?

– Никакой семьи нет. – Катье презрительно выпятила полные розовые губки. – Просто он и она. – Девушка пожала плечами. – А теперь она умерла.

– Действительно. Именно поэтому я здесь. Вне всякого сомнения, вы успели подружиться с миссис Найтингейл, что-то вроде матери и взрослой дочери?

Катье рассмеялась, поджала под себя ноги и несколько раз подпрыгнула на диване. Потом прикрыла ладошкой рот, приглушая смех.

– О, я не должна смеяться, когда все так печально! Но вы так смешно говорите. Дочь! Думаю, миссис Найтингейл это не понравится. Нет, она считает себя молодой девушкой, очень молодой – мини-юбки, карандаш для глаз и все такое…

Берден осуждающе посмотрел на нее, но в ответ встретил взгляд невинных, широко распахнутых глаз.

– Тем не менее вы были с ней в доверительных отношениях? – настаивал Вексфорд.

– Прошу прощения?

– Она рассказывала вам о своей жизни? – пришел на помощь Берден.

– Мне? Нет. Никогда, ничего. Мы сидим друг напротив друга за ленчем, я тут, она там. Как поживает твоя мама, Катье? Интересно, будет ли сегодня дождь? А теперь я прилягу отдохнуть. Но разговаривать? Нет, мы не разговаривать.

– Должно быть, вам было одиноко?

– Мне? – Девушка снова захихикала. – Наверное, мне бы было бы одиноко бы… – Она умолкла, запутавшись в условном наклонении. – Если я весь день с ним и с ней и весь вечер тоже, то, конечно, я одинока. Но у меня в Кингсмаркхэме много друзей, много-много друзей, парни и девушки. Зачем мне сидеть тут, со стариками?

– Им всего-то сорок, – с жаром возразил тридцатишестилетний Берден.

– Именно об этом я и говорю, – невозмутимо ответила Катье. – Я молодая, они старые. Мистер Найтингейл, он меня смешит. Он славный человек и говорит вещи, от которых я смеюсь, только он старый-старый – старше моего отца в Гауде.

Защищенная красотой и самоуверенностью юности, Катье улыбнулась Вексфорду, затем ее взгляд скользнул к Бердену и задержался на нем. Девушка смотрела на него, словно оценивая, можно ли его заполучить. Потом хихикнула.

– Что вы видели, когда вернулись домой вчера ночью? – вспыхнув, резко спросил Берден.

– Ну, я иду в кино с моим другом, который официант в «Оливе и голубке». Сначала мы смотрим фильм, шведский, очень сексуальный, от которого я вся горю – вы понимаете?

– О да. – Берден опустил взгляд.

– Это естественно, – просто сказала Катье, – когда ты молодой.

Она вытянула длинные голые ноги и пошевелила пальцами в белых сандалиях.

– Потом я хочу пойти с моим другом в его комнату, но он не может, потому что управляющий в его отеле очень злой и не разрешает приводить девушек. Поэтому мы грустим, и вместо этого он ведет меня в кафе «Карусель». Там мы пьем кофе с одним, двумя пирожными.

– В котором часу это было?

– Без четверти десять мы выходим из кино. Потом пьем кофе, сидим в машине, целуемся и обнимаемся, но очень грустим, что не можем пойти к нему в комнату. Утром мой друг должен очень рано вставать, и поэтому он возвращается в отель, а я еду домой. Теперь это одиннадцать часов, я думаю.

– Вы видели, как миссис Найтингейл выходила с территории поместья?

Катье сунула прядь волос в уголок рта.

– Я вижу ее в свете фар моей машины, она выходит из калитки, там, где костер. Она меня тоже видит. Я знаю, потому что она быстро запирает калитку и прячется, пока я не проеду. Очень смешно, думаю я. Потом я еду по дороге, ставлю машину и возвращаюсь, очень тихо, очень тайно, чтобы посмотреть, как она выходит опять.