Жмурюсь, мотая головой.

– Я никого не прощала. И еще я не выставляю тебя уродом. Успокойся немного. Мы можем просто поговорить, не привлекая к себе внимания? Зачем ты рассказал Никите о разводе?

– А ты собиралась до конца дней своих держать эту новость в секрете?

– Нет. Но и ты не должен был лезть.

– Прости, влез. Каяться не буду. Убьешь теперь меня за это?

Нет, конечно. Увидев брата, я почему-то думала, что у нас получится нормально поговорить. Ведь я не давила. Не грубила и не пытала. Я просто задала вопрос, который меня волновал, и надеялась услышать честный ответ. Разве не так строится разговор двух взрослых людей? Один спрашивает, другой отвечает.

Смотря на брата, я начинала чувствовать себя виноватой. Может быть, не стоило вообще поднимать эту тему? Не верить словам Кристины, забыть их. И не думать о том, что за всю многолетнюю дружбу Крис никогда не врала мне.

Но ее не было со мной рядом все это время, а Олег был. Это же что-то значит? Если бы он был тем человеком, который захотел мне навредить, стал бы он потом меня успокаивать и пытаться вернуть к прежней жизни? Какой в этом смысл? Есть ли он вообще?

– Ты помогал маме настраивать мой телефон?

– Мира, хватит! Я больше не собираюсь это слушать.

Быстро встав со стула, брат несется к выходу, плечом задевая официанта. Я не бегу за ним, оставаясь сидеть на своем месте. Растерянно смотрю в пол, борясь с собой. Может, я и правда переборщила? Возможно, надо было начать издалека. Как-то подготовить брата. Не знаю… Я ведь и правда обидела его. Почти обвинила в том, что это он причина моего предстоящего развода с Черновым.

Чем думала?

– Что-нибудь еще будете заказывать? – отвлекает меня голос официанта. – В меню сегодня…

– Нет, спасибо. Я уже ухожу.

– Хорошо. Минутку, я принесу счет.

Устало смотрю на него и на пустой стол, на котором, кроме вилок и салфеток, ничего нет.

– Мы ничего не заказывали.

– Молодой человек, с которым вы только что разговаривали, ушел не расплатившись. Если вы не вместе, то …

Отлично! Заплачу за него и, может быть, тогда перестану чувствовать себя виноватой.

– Я оплачу.

Повеселев, парень улыбается и уходит, а я возвращаюсь на свое место, достав телефон из сумки. Два пропущенных от мамы. Удивительно, как она сама не пришла к нам. Не сомневаюсь, после разговора со мной мама сразу же позвонила и предупредила Олега. Брат точно не удивился моему приходу. Он явно ждал. Надо будет перезвонить ей и сказать о том, что мои планы изменились. Не скажу, что я обиделась на маму, но… Сейчас мне просто не хотелось ехать в родительский дом.

– Наличными или по карте?

– По карте, – тихо отвечаю, протягивая руку с телефоном к терминалу, чтобы сразу же оплатить, но тут в глаза бросается чек, и я отдергиваю руку. – Вы не ошиблись? Это точно счет того молодого человека?

Два бокала белого вина, салат цезарь мороженое.

Любое вино Олег называет – кислятиной, а мороженое перестал есть в четвертом классе, после того как несколько недель пролежал с ангиной.

– Нет, здесь все верно.

Сегодня очень странный день.

– Подскажите, а парень был один?

– С девушкой, – протягивает официант, мечтательно улыбаясь. – Она убежала за пару минут до вашего прихода.

Получается, у брата было свидание со своей девушкой, а узнав о том, что я еду к нему, он его прервал? Ну и кто так делает? Я бы с удовольствием познакомилась с ней. Да и вообще хоть с кем-нибудь из окружения Олега.

Возможно, причина в том, что мама могла сказать, что я в разговоре с ней была взволнована. Но это же не значит, что я бы начала расспрашивать брата при посторонних? Какого она мнения обо мне?