—Теплее? — прошептал как можно тише, словно боялся спугнуть Лену.

Острые ноготки слегка впились в кожу, уверен совсем не специально, но организм тут же выдал ответную реакцию и я сильнее сжал свою футболку на ее теле в кулак лишь бы сдержать собственные эмоции за закрытой дверью.

—Да, — выдохнула в мою шею, вынуждая мурашки заползти в этот раз куда-то под кожу. — Не думала, Мартынов, что вас будет заботить кто-то, кроме себя самого.

Нашел в ночной темноте зеленые глаза вместе с губами в паре сантиметров от моих. Стало жарко и сложно выдерживать эти сантиметры.

—Возможно вы мне просто нравитесь, Елена Александровна, — в ответ прошептал я и мне казалось стресс превратил меня в придурка, потому что я не знаю какого хрена мой язык сейчас говорил.

—А вы мне не нравитесь, Мартынов.

Губы растянулись в улыбке, показывая белые зубы, и я вновь заставил Лену убрать щеку с моей груди и поднять глаза на меня.

—Тогда почему вы до сих пор меня обнимаете? Зачем, если я вам так не нравлюсь?

—Чтобы не умереть от холода, — и я знал, что ответ будет таким.

Руки отпустили черную ткань и поползли выше по хрупкой спине. Лена задышала чаще.

—Или для того, чтобы стать ближе? — в сантиметре от теплых губ, вдыхая ее прерванные выдохи.

—Глупости, — без сомнений ответила Лена, пытаясь отдалиться от меня. И это уже стало для меня подтверждением собственных мыслей. Было бы не так, не убегала бы. — Вы мне и правда не нравитесь, Мартынов. С самого начала не нравились.

А я знал, что эта сучка лжет. Знал, что она обманывает саму себя, потому что уверен, ее организм выдавал ответную реакцию на любое мое прикосновение. Она нервничала каждый раз, стояло мне появиться рядом. Она дышала чаще, когда я подходил ближе. И даже сейчас она обнимала меня совсем не для того, чтобы согреться, потому что даже мне нихрена не стало тепло. Мурашки никуда не делись. Организм колотить не перестало, но почему-то я как и Лена все равно не разжимал руки. И сейчас я хотел вытащить из этой ведьмы всю правду. И если она не признается мне. Пускай знает это хотя бы сама.

—Знаете сколько раз я пересматривал ваши фотографии? — сделал снова шаг ближе, а лицо Лены уже выражало шок. — Знаете сколько раз поздней ночью я смотрел на вас?

—Вы рехнулись, Мартынов? — зашипела Лена, и казалось страх от моих слов начал ее душить.

—Вы знаете, что я делал каждый раз, открывая ваши фотографии, Елена Александровна..., — прижал блондинку к холодному стеклу, утыкаясь носом в ее висок с пульсирующей венкой и Лена отвернула голову, громко втягивая через нос свежий воздух, а мой нос уже терся о ее теплую щеку.

—Прекратите, — зашептала Лена, утыкаясь ладошками в мою голую грудь, а я старался не прижиматься к ней так сильно, потому что боялся, что она почувствует мой стояк, что Лена пробудила своим чертовым запахом цветов!

Ощутимее потерся кончиком носа о нежную кожу, намеренно громко наполняя легкие новой дозой безумия. И новый поток крови уже разносил по организму желание, пока руки с трудом держались за края джинс. Я буквально сдерживал свои ладони, что мечтали сжать молочную грудь. Я сдерживал свои зубы, что мечтали впиться в вену на ее шее. Я сдерживал себя самого, не позволяя желанию с такой силой пропитывать организм.

— Думаете это глупости..., — кончик носа стянул запах с нежной шеи. — Глупости то, что я ужасно хочу вас?

Резкий толчок в грудь и уже в следующую секунду моя щека вспыхнула от хлесткой пощечины, из-за которой перед глазами нехило завертолетило.

—Не смейте больше говорить мне подобных вещей, Мартынов! — заверещала Лена на всю беседку, а я даже от удара оправиться не успел, как она уже пулей вылетела из беседки прямиком под сумасшедший ливень.