Только я отправил смс, как открылась калитка и из нее вышла Аня. Как и предполагалось — без машины. Наряд — «трахни меня, не отходя от кассы». Джинсовое платье настолько короткое, что, кажется, сейчас я увижу ее трусы. Благо на улице нет ветра. Куда, твою мать, смотрят ее родители?! И только спустя несколько секунд, когда у Ани что-то выпало и она наклонилась, являя всему свету свою задницу, у меня не только слегка остановилось сердце, но и я-таки осознал, что это вовсе не платье, а комбинезон. Отлегло. Вдевает наушники в уши и быстро топает к главной дороге.

Только проехав за ней метров двести, понял, что не так. Во-первых, Аня в кроссовках, что само собой непривычно, во-вторых, пора звонить психиатрам: я слежу за человеком. И только убедившись, что я отъехал от ее дома и меня никто не пасет, снова привет психиатрам, я самым настоящим образом подрезаю Аню. Та, как и предполагалось, пугается и резко останавливается. Выхожу из машины, мельком наблюдая за тем, как она вынимает из ушей наушники. На место испуга, судя по вздымающимся крыльям носа, приходит злость.

— Ты совсем, что ли, больной?!

— Вынужден признать, что да, — пожимаю плечами, улыбаясь как дебил. — Считай, что это было моим уроком. Наушники на улице до добра не доводят.

— Ты кто мне такой, чтобы меня учить?! Да хоть бы я здесь носом прокатилась по земле — это не твое дело. Обучение оставь для своей дочери. Или жены. Ясно?

— Как же тяжко-то.

Закрываю глаза, пытаясь взять себя в руки. Я же просто хотел ее подвезти.

— Садись в машину. Я тебя просто подвезу. Заодно спокойно поговорим.

— Я сама в состоянии добраться.

— Трусишь?

— Не надо брать меня на слабо, — оглядывается по сторонам и снова переводит на меня взгляд. А я только сейчас понимаю, что она без штукатурки. Вид в этом джинсовом комбинезоне, с розовой футболкой под ним и нетронутым косметикой лицом очень хорош. Миленькая, ладненькая девчонка. И это как удар под дых. Девчонка. Никогда не загонялся по поводу своего возраста. Никакого нытья от «тридцатки», да и сейчас, когда через пару недель стукнет тридцать шесть — нет. Но почему-то вдруг в этот момент во мне проснулась совесть. Так и нашептывает зараза, что я для Ани слишком… слишком старый, черт возьми. По-хорошему, ей бы такого как Егор. Но это, по-хорошему. А я все равно хочу по-своему. Мда, а вас, совесть, я попрошу идти на хрен, ну или обратно в долю. — У нас есть три минуты на разговор. Дальше я опоздаю на маршрутку, а мне этого нельзя. У меня куратор строгий.

— Говорить лучше в машине, дабы не привлекать к себе внимание посторонних, — подхватываю Аню под руку и открываю спереди дверь.

— Нет. Я сзади посижу, — сама открывает дверь и садится на заднее сиденье, я же, недолго думая, сажусь не на водительское место, а к Ане. — Мы так не договаривались, — тянется к ручке.

— Да ну брось, нам работать вместе еще, как минимум, две недели, каждый раз будешь сбегать? — закрываю дверь.

— Я не сбегаю. Только не надо ко мне так жаться, — отодвигается впритык к двери. — Времени мало, поэтому я начну и закончу. Как студентка я посредственная, вы были правы, Богдан Владимирович. Однако, это не значит, что из меня не выйдет хороший врач. Мне еще учиться и учиться, и то, что я остаюсь на практике вовсе не плохо. Опыта наберусь. Медицинского, — специально произносит по слогам, наклоняясь к моему лицу, и медленно проводит указательным пальцем по своей нижней губе. — А для всего остального опыта есть другие люди. Неженатые. Свободные. Моего возраста. Между нами исключительно рабочие отношения. Я понятно объяснила?