И чтобы не показать своей слабости, Оля включала защитный механизм. Сарказм и злую иронию.

Она хотела показать Лике, как туп Илий со своей огромной тушей, но у той словно шоры на глазах.

Дура.

И вот когда Оле приснился очередной кошмар, и она хотела просто полежать рядом с сестрой, то обнаружила что та в комнате не одна.

Да, было пусто, но недавний глухой грохот, да еще в компании брошенных на пол вещей, сказал ей много всего.

Она уже хотела включить сарказм, спросить, как они потрахались, и не помешал ли им Олег. Как вдруг увидела порванную ткань.

Ужас ее ослепляет мгновенно, она тут же берет флакон с духами сестры и зажав его в кулаке, как оружие, медленно обходит кровать.

— Анжелика.

Замечает кусок мужской задницы и замахивается, но тут на пути вскакивает обнаженная Лика.

— Все нормально, Лель, это я… — собирает она покрывало с кровати и заворачивает свое идеальное тело. Не то что у Оли. Плоское как доска. Не зря ее все спокойно приняли за мальчика. А Паша с танцев так и вовсе вдербанился.

— Одежда порвана… — цедит Оля сквозь зубы. — Он сделал тебе больно?

— Нет, нет, — подталкивает к двери Олю сестра. — Все нормально. Давай я приду к тебе через пару минут.

— Я не собираюсь ждать, — зло выговаривает Оля, подбирает с пола одежду и буквально закидывает за кровать. — Пусть убирается.

— Ты же сама говорила... — не понимающе лепечет Лика.

— Мало ли что я говорила. Ему не место в нашей семье. Ты, помнится, обещала, что мы будем сами по себе. И снова хочешь лечь под крутого перца типа Беляева. Снова стать шлюхой?! — срывается на крик Оля и заливается горючими слезами.

Она так хотела быть только с сестрой. Она не хотела вот этих вот. Мужиков со стволом в штанах и в карманах.

— Бля, — слышится из-под кровати, и вылезает Илий. — Пигалица. За языком следи, когда с сестрой разговариваешь.

— А что ты мне сделаешь? — выкрикивает Оля, и Лика пытается ее обнять успокоить, но так ни в какую. — Тоже разорвешь на мне одежду?! Изнасилуешь?! Животное!

— Я просто заберу Лику и уеду с ней заграницу, а ты останешься одна.

Глаза Оли тут же наполняются страхом и болью.

— Илий, зачем ты ее пугаешь?!

— А пусть не лезет, куда не надо, — натягивает он мятую рубашку на перекаченное, по мнению Оли, тело и идет прямиком к ним.

Оля тут же отступает. А Илий хватает Лику за лицо и глубоко целует губы.

Оля вытаскивает язык, имитируя рвотный позыв, так ей это противно.

А когда он уходит, что-то шепнув сестре, она тут же бросается ко входной двери и закрывает на несколько замков.

— Он нам не нужен.

— Знаешь, — тут же упирает одну руку в бок Лика, — ты говоришь, что нам не нужен мужчина, а сама переписываешься…. с кем? Что за двойные стандарты?

— Паша не мужчина.

— А кто он? Единорог? — показывает рукой Лика, и сама с себя усмехается? На молчание и надутые губы восемнадцатилетней сестры только закатывает глаза. — Или носорог?

— Голубой он! — ноет и прижимается к двери Оля. — Педик, представляешь.

Она скатывается вниз и зажимает руками жеребячьи ноги.

— Он мне так понравился.

— Ну…

— А он зажал меня в углу и поцеловал.

— Ну так, — удивляется Лика и садится подле сестры. — Значит ты ему нравишься. Чего ты переживаешь?

— Ты так и не поняла, да? — грустно усмехается и шмыгает Оля. — Он целовал Олега. Хотел нащупать…

Она выразительно смотрит себе между ног.

— То, чего нет.

— О… — Лика поджала губы, чтобы не рассмеяться. Ей слишком живо представилась эта картина и возможный испуг парня, когда он понял бы, что хотел трахнуть девчонку.

— Так что я неудачница.

— Не говори так, — мягко улыбается Лика и гладит Олю по мягкой короткой стрижке. — Знаешь почему? Человек влюбляется в человека независимо от ориентации.