Лёжа под одеялом, смеюсь сама над собой. М-да, замахнулась ты, Юлька! Что уж сразу не на голливудскую кинозвезду, а только на господина Алимова? Тебе судьба и так нереальный подарок сделала – Эдуарда подогнала. Вместо того, чтобы мечтать о его отце, лучше бы с Эдиком, наконец, переспала. Он из кожи вон лезет, стараясь угодить тебе. То цветов букет притащит, то в дорогой ресторан поведёт, то в ночной клуб. И ведь везде платит за тебя! В отличие от парней твоих подружек, которые либо все чеки пополам делят, либо за счёт девчонок норовят гульнуть. Не умеришь свои аппетиты, останешься у разбитого корыта, как старуха из сказки Пушкина.

Твёрдо решаю покончить с дурацким наваждением. Я же всегда трезво смотрела на жизнь. Бесплодные иллюзии – это совсем не моё. Однако от предложения Эдика провести выходные у него дома отказываюсь, даже несмотря на соблазн покупаться в бассейне.

Руслан

– Бать, мне денег надо, - Эдик без стука заваливается в мой кабинет и плюхается в кресло напротив письменного стола.

– Надо – иди, заработай, - не отрываю взгляд от документов, которые подписываю в данный момент. - Я тебе на прошлой неделе на карту кидал столько, сколько обычные люди за три месяца зарабатывают.

– Это другое… Я проиграл крупную сумму.

– Чё, *ля? – паркер выпадает у меня из руки. – Ты теперь на азартные игры подсел? Сменил одну зависимость на другую?

За долгие годы в бизнесе на вбросы любой информации я научился реагировать с покер-фейсом. Безразлично то есть. Но сейчас сыну удалось удивить так, что я просто **уел, и многолетняя выдержка пошла по одному месту.

– Да не, никаких азартных игр. Я просто проспорил, - Эдик крутит на пальце ключи от своего новенького спорткара, уверенный в том, что я, не задумываясь, отстегну ему баблишка.

– И о какой сумме идёт речь? – сверлю недовольным взглядом сына.

– Двести косарей, - небрежным тоном бросает он, словно о двух рублях говорит. Действительно, какая мелочь! Я ведь целыми днями только и делаю, что рисую разноцветные купюры. Сплю, *лядь и вижу, как бы проспонсировать очередной за*б моего сына. Первый порыв – послать Эдуарда в грубой форме. Однако, притормаживаю себя. Надо выяснить: кому и за что он должен.

– Или ты рассказываешь мне правду или никаких денег не будет, - заявляю безапелляционно.

– Понимаешь, мы с пацанами поспорили, что я трахну Юльку в течение месяца. Ну и вот уже прошло больше двух, а она всё никак не даёт.

Не знаю от чего я охренел больше: от того, что мой сын оказался настолько мудаком, что спорит на людей, будто они вещи, или от того, что Юля не спит с ним. Правильно делает, кстати.

Эдуард – мой ребёнок, плоть от плоти моей, и поэтому я терплю все его выверты. Ибо больше некому. Видимо, в какой-то момент Альфия не справилась с сыном. Что-то упустила, раз он превратился в паразита, неспособного контролировать свои пристрастия и пороки. Хотя есть в этом всём и моя доля вины. Вкладывать в голову ребёнка прописные истины, общечеловеческие ценности очень сложно, когда вы живёте на разных континентах и видитесь два-три раза в год.

– Значит, плохо просишь, - не удерживаюсь от саркастичного замечания. Почему-то, после признания Эдика, что у них с Юлей нет секса, у меня на душе становится радостно. Понимаю, это **здецки эгоистично и неправильно. Но ничего не могу поделать. Моя реакция непроизвольная и искренняя.

– Дело не в этом, - пускается в объяснения сын. – Просто Юлька - правильная. Не такая, как другие девчонки. Я сначала офигевал, а потом мне по кайфу стало с ней общаться. Но с пацанами надо вопрос закрыть.