Как еще зеркала в комнате не полопались!

Однако время шло, и роль безмолвной куклы ей порядком надоела. А потому, собравшись с мыслями, девушка поспешила прояснить ситуацию:

— Услышь, пожалуйста: меня никто сюда не приводил! К тому же, я знать не знаю никакого Марка. Так с какого перепугу и, главное, за что я должна благодарить этого человека?

Все бы ничего, да собственные мысли покоя не давали. Назойливо акцентировали внимание на мужском имени, заставляя повторять про себя вновь и вновь:

«Марк… Марк… Марк!»

До боли знакомо. До боли.

— Марк? — воскликнула вдруг Катерина, осененная догадкой. — Тот самый, который брат Вари?

Нахмурив брови, пыталась восстановить логическую цепочку, сбивчиво озвучивая свои умозаключения.

— Погоди! Но если он и тебе брат, получается, что… о, Господи! Ты тоже Варин брат? Самый страшный… то есть, старший?

Брови собеседника медленно поползли вверх.

— Чего?

— Эдгар, да? — затараторила, молясь всем Богам, чтобы он не заострил внимания на ее оговорке. Тем более, она была далека от истины. Ведь несмотря на суровый внешний вид, страшным он не являлся.

Как раз с точностью наоборот.

Такая грубая красота. Мужественная.

— Если мне не изменяет память, у Варьки два старших брата! Марк внизу, значит, ты…

Мужчина оказался рядом очень быстро. Иными словами, Катя и пикнуть не успела, все еще продолжая рассуждать, сидя на кровати в позе лотоса, когда он вновь навис над ней, точно гранитная глыба. Чуть склонившись, уверенно приподнял ее лицо за подбородок, вынуждая смотреть строго в глаза. И никуда более! Резким движением потянул на себя. Такой… пугающе грозный.

Впрочем, и голос Вариного братца звучал не менее сурово:

— Скажи-ка мне, пташечка, а каким таким невероятным образом в этом диком «пасьянсе» моя драгоценная сестрица нарисовалась?

— Где-где нарисовалась? — начиная нервничать, Катя прикусила нижнюю губу.

Неужели нельзя нормальными словами изъясняться?

Наверняка специально заставлял ее дурой себя чувствовать!

— Говорю, откуда ты знаешь мою сестру? — повторил он после непродолжительной паузы. — С каких это пор в ее окружении шл*хи появились?

Упс!

Кажется, кто-то несказанно рассвирепел при одной только мысли… что любимая сестричка общается с порочными девицами.

А самому, значит, можно? Лицемер!

Серьезно опасаясь потерять равновесие, ибо тянул ее на себя Эдгар довольно сильно, Катя машинально уперлась ладонями в его обнаженную грудь.

Не лучшая точка опоры, но выбирать не приходилось.

Новый знакомый слегка дернулся, точно от легкого электрического импульса, пробежавшего по обнаженной коже в момент соприкосновения их тел.

Надрывно запыхтел, подобно гигантскому паровозу.

— Отвечай! — рявкнул нетерпеливо, пробуждая невероятную дрожь во всем девичьем теле. А вместе с ней пробудилась и злость.

На него. На саму себя. На весь белый свет.

— Повторяю для тупых качков, страдающих тяжелой формой тугоухости, — огрызнулась, поражаясь собственной храбрости, — я не шл*ха! И вообще никакого отношения к эскорту не имею!

Повисла столь гробовая тишина, будто весь мир поставили на паузу и предусмотрительно отключили звук. Спустя некоторое время мужчина наградил ее острым взглядом. Непроницаемым. Хищным. С легким прищуром.

— Как ты меня назвала?

Катя едва в лицо ему не рассмеялась от нелепости ситуации.

Вот ведь, какой обидчивый нашелся!

Ее, значит, и с*чкой можно… и шл*хой.

Двойные, мать их, стандарты!

На свой страх и риск Катерина проигнорировала вопрос, переходя в наступление:

— Да будет тебе известно, в этой комнате мне велел разместиться сам хозяин дома! Хозяин, понимаешь?! Собственно этим я и занималась и никого не трогала. Ждала себе спокойно Варю, которая должна была одолжить мне свое платье, чтобы я могла переодеться и спуститься к праздничному столу. Однако стоило раздеться, тут же нагрянул какой-то взбесившийся мужик и начал тыкать в меня своим этим… членом!