Крессида посмотрела на нее, отчетливо говоря этим взглядом, что у нее есть свое, единственное правильное, мнение на все.
— Есть только один выход избавиться от всего этого. Нам ни к чему дожидаться окончания сезона.
— О чем ты, мама? — прошептала Клэр, заранее предугадывая ответ. Он ей не понравится. Это точно.
Крессида снова начала обмахиваться веером, только на сей раз куда быстрее. Неужели она волновалась? Но почему? Что произошло за то время, пока она разговаривала с Бреттом?
— Мы завтра же уедем из Лондона, — величественно сказала Крессида, — Тебе больше ни к чему выставлять себя на всеобщее обозрение. Граф Татл решил, что ты достойна его внимания. Он собирается в ближайшее время приобрести поместье рядом с нашим.
Музыка продолжала играть, люди кружились в танце, а кто-то занятый разговорами пил шампанское и тихо смеялся. Только Клэр слышала весь этот шум где-то на задворках своего сознания. Все ее существо сосредоточилось на материнских словах.
— Что значит, я достойна его внимания? — спросила она, сдерживая внутренний вопль. Наверное, это было как с книгами. ЕЙ не нужно показывать своего истинного отношения. Только полное беспристрастие.
— Ты интересуешь его как подходящая партия для замужества, — без утайки ответила Крессида. Она остановила хаотичное движение веера и впервые за вечер на ее лице появилась улыбка, — Он сможет держать твой характер в подходящей жесткой узде, как мы делали это всю жизнь. С ним тебе не погрузиться во весь этот порок. Он старше, умнее и знает, что такое женское послушание. Так что, наслаждайся последним вечером свободы.
Клэр посмотрела на веселящихся людей. Свободные и некоторые из них способные выбирать свою судьбу. Сама она этого всегда была лишена.
— Хорошо, мама. Все будет, как вы пожелаете.
Удовлетворенная покладистостью дочери, леди Крессида отошла от нее, собираясь присоединиться к мужу, который продолжал разговор с графом Татлом. Клэр следила за матерью, но только потом почувствовала, как сильно болят ладони. Вздрогнув, она посмотрела на руки, которые не уберегли даже перчатки. Она впивалась в них ногтями, в ответ на заявление матери. Значит, теперь ее судьба решена таким образом.
Вскинув голову, Клэр посмотрела на графа Татла. Как давно он запланировал это? И потому ли пригласил их сегодня? Они ведь, кажется, получили приглашение это приглашение лишь несколько дней назад. Слишком поздно. А может родители сами все это задумали? Пообещали Татлу ее приданное? Она знала, что сумма ее годового содержания была довольно значительной. Только вот она не хотела этого брака.
Граф ей никогда не нравился. Низкий, тучный, имеющий за плечами один долгий брак и пять детей погодок. Старший его сын, Джулиан, был ее ровесником. И она должна будет стать его мачехой? И матерью следующих детей графа?
Клэр пошатнулась. Как она сможет заставить себя сделать это? Она была готова прожить всю жизнь в одиночестве за городом. Но она никогда не смирится с фактом будущей свадьбы. Нет. Но разве она сможет хоть что-то сделать против? Как ей пойти против родительской воли?
Клэр снова отшатнулась в затемненный угол, прячась от всех. Часы громко пробили полночь, и шум в зале стал сильнее. Именно сейчас все должны будут снять маски, чтобы потом продолжить вечер. Разве не этим хотела воспользоваться Элоиза? Общим шумом, который отвлечет внимание от того, что будет происходить между ней и герцогом Даремом. Она была готова разделить с ним то, о чем сама Клэр помыслить не могла. Она собиралась хранить свою честь до самой брачной ночи.