***

Присутствие папы сзади напрягает. Хочется втянуть шею в плечи и стать невидимой, но вместо этого я выпрямляю спину и плечи, гордо задираю подбородок с королевским высокомерием на лице направляюсь через холл к своей квартире. 

Защитная реакция. Лучше показать свою надменность, чем забитость непризнанной и нелюбимой дочери.

Перед входной дверью, возле которой возятся несколько незнакомых мне мужчин в темных костюмах, замираю и оглядываюсь. Отец приподнимает бровь на мой выразительный взгляд по поводу вмешательства в личное пространство, отвечать не собирается. Я недостойна его объяснений, но меня игнор тоже не устраивает.

– Что это? Я разве просила усиливать безопасность?

– Это ради твоего блага, Кира, не капризничай. Веди себя достойно. – Отец проходит мимо меня, мне приходится скрипнуть зубами и зайти в квартиру.

Скрещиваю руки на груди, скептически наблюдая, как вокруг монтируют камеры, ставят какие-то доводчики и прочую лабуду, название которых я не знаю. Похоже, меня хотят поместить под колпак круглосуточного наблюдения. Жутко. Считала, что моя квартира – моё убежище, а выходит, что совсем не так. Уверена, камеры поставили всюду, у меня нет уголка личного пространства. 

Я замечаю в гостиной мужчин. Один из них стоит ко мне спиной, одетый с иголочки, в дорогом костюме. Мне нет нужды гадать, кто это, потому что мои руки все ещё помнят ширину этих плеч, а в подушечках пальцах все ещё присутствует покалывание и лёгкое онемение. 

Каждый раз в груди начинает щемить от мыслей, которые я гоню от себя метлой. Плохо получается, иначе бы не стояла сейчас на пороге гостиной и не гипнотизировала темноволосый затылок. Алан, а это он в костюме с мужчиной стоит, оглядывается через плечо и мажет по мне равнодушным взглядом.

Поджимаю губы, делаю вид, что его не знаю, хотя расстались мы сегодня утром после завтрака. Он уехал, а папа прислал за мной машину и своих людей. Опять пытался выяснить мои планы на будущее, вопрос наследства стоит у него как кость поперёк горла. Он уже обмолвился сегодня с юристом, что идеальный вариант продать компанию, пока есть предложения. У меня рука не поднимается дать согласие, потому что бабушка бы такой подход не одобрила, а я все же не акула бизнеса. К сожалению. К разочарованию. Оказывается, что я просто красивая обёртка. 

– Дмитрий Сергеевич, рад вас видеть. – Папа замирает перед мужчиной и Аланом. Алан делает шаг назад, уступая лидирующую позицию Кузнецову. 

– Рад вас видеть, Виктор Андреевич. – Мужчины жмут друг другу руки, но я успеваю заметить, как оба пренебрежительно поджимают губы.

Похоже, полковник ФСБ и глава одной строительной фирмы недолюбливают друг друга, а это значит, что они где-то пересекались. Вопрос, где. У меня даже идей нет, где могут два противоположных мира столкнуться, если только отца никто не брал в заложники. 

Тут же смотрю на Алана. С виду обычный телохранитель, но если сейчас в него всмотреться, вспомнить, как он обращался с оружием и всегда держал эмоции под контролем, сдаётся, что не так прост мой горный спаситель. И возможно, не случайно он был в ауле среди гор. Может быть, Алан был на задании, а я…. А я смешала планы. 

Пока моя квартира наполнена мужчинами, которым до меня нет дела, я выхожу на террасу и замираю посередине. Обхватываю себя руками, мне не холодно, но почему-то дрожу. Возможно, от нервов, они сейчас у меня совсем ни к черту.

Чувствую постороннее присутствие за своей спиной. Напрягаюсь. Когда на мои плечи накидывают пиджак, пропитанный знакомым до боли запахом, оглядываюсь. Алан стоит рядом. Я могу протянуть руку и коснуться его локтя, но не делаю этого. Он отстраненно смотрит перед собой. Чужой.