– Нет. По прилету меня встретил отец. Теперь контролирует каждый мой шаг. Не удивлюсь, если через час будет звонить и спрашивать о тебе, потому что охрана ему доложит.

– И что ты ему расскажешь? – С интересом разглядываю внезапно посерьезневшую Киру.

– Мне нужна охрана все двадцать четыре часа в сутки. Я боюсь оставаться одна в квартире, ходить в магазины, кафе без компании. Мне все время кажется, что за мной следят, чтобы убить. Ведь я себе это не придумываю? – Смотрит на меня с надеждой. Я киваю. Не придумывает. В городе сложно и одновременно очень просто ее убить.

– Тогда ты мне нужен. – По-своему отзеркаливает Кира мою фразу. – Думаю, тебе стоит прикинуться моим парнем. Так проще будет объяснить твое нахождение со мной двадцать четыре часа в сутки.

– Я не уверен, что это хорошая идея, – Отвратительная идея. Если изображать из себя ее парня, это обречь себя на сухой сексуальный паек, потому что... Потому что мне нельзя ее трогать. Ни в прямом, ни в переносном смысле.

– Это отличная идея.

Кира лучезарно улыбается, выбивает своей улыбкой весь воздух из моих легких. Я на минутку перестаю думать головой, хватаю ее за руку и дергаю на себя. Впиваюсь в губы. Мы одновременно глухо стонем, словно именно этого нам двоим сейчас и хотелось, а не вести какие-то разговоры. Сразу чувствую, как начинает дрожать Кира, меня самого охватывает дрожь. Это так дико и непонятно для меня, ощущать другого человека как самого себя. Я не верю в переселение душ, как и в теорию двух половинок и прочую лабуду, но то, что происходит между мной и Кирой, логике не поддается. Мы просто вдвоем падаем в одну воронку, которая нас закручивает.

О последствиях подумаю после, а сейчас мне необходимо ее избавить от дорогой тряпки, умудрившись не порвать. Кира недовольно мычит в губы, когда я пытаюсь отстраниться, обхватывает руками мою шею. Ее отдача, ее готовность раскрыться здесь и сейчас дурманит голову, и я превращаюсь в первобытное животное, которое из последних сил удерживаю в узде. Испугаю ведь.

Меня просто несет, поэтому я тут же обхватываю руками ее голову и целую так жадно и ненасытно, словно от этого зависит моя жизнь. Жизнь нет, а вот рассудок точно. Кира – мой наркотик с накопительным эффектом. Сразу не дуреешь, а постепенно.  

– Алан... – Кира пытается дышать, хватает ртом воздух, будто пробыла несколько минут под водой. Я глухо рычу ей в губы, прикрываю газа. Нужно успокоиться, взять себя в руки и вести адекватно.

Пауза – это переместиться в спальню и поспешно, помогая друг другу, стянуть одежду. Мы падаем на кровать, хотя у меня было желание трахнуть ее вот здесь и сейчас, не делая три несчастных шага. Кира трогает меня везде. Ее движения хаотичны и импульсивны, покрываюсь мурашками то ли от сквозняка открытого окна, то ли от ее прикосновений.

Целую ее губы, крепко обнимаю. Хочется не сдерживаться себя, накинуться со всей страстью и жадность, что бушует в крови, но страшно. Страшно ее напугать и потерять доверие. Я чувствую, как Кира сейчас нуждается во мне. Обнимаю крепко, прижимаю ее своим телом, жар усиливается. Невозможно нормально дышать.

Просовываю между нашими телами руку, рычу в распахнутый рот Киры, осознав, насколько она влажная и готовая меня принять. Разводит шире ноги, давая мне больше доступа к себе. Погружаю в нее пальцы, одновременно засовывая язык ей в рот. Пошло, грязно, первобытно.

Кира обнимает меня за шею, стонет мне в губы, двигая бедрами в такт моим пальцам. Эта девочка сведет меня с ума. Ворвалась в мою жизнь стихийным бедствием и по сей день все привычное рушит. Я не должен быть сейчас в столице, не должен ошиваться возле нее и тем более трахать, но никакая сила меня сейчас не оттащит от Киры. Балансировать между разумом и безумием – это часть моей жизни.