–  Спасибо, – шепчу, перевожу взгляд на молчаливого Алана.

Он гипнотизирует меня, медленно опускает глаза на мои полураскрытые губы, но тут же резко вскидывает их вверх к моим глазам. Темнота в его глазах, смотрящая сейчас на меня, не пугает. Она завораживает и манит к себе. Я не слышу собственного сердцебиения и дыхания, реальность вокруг перестает существовать. Есть только я, Алан и его темнота во взгляде. Он первый приходит в себя, закрывает дверь, словно отсекает меня от себя. Я вздрагиваю и судорожно делаю вдох. Черт, что за наваждение такое?

Алан занимает водительское место, трогает машину. Нервничаю, мну в руках юбку, задрав ее до колен. Выезжаем из города, но на развилке сворачиваем совершенно в другую сторону, не туда, где находится поселок. Испуганно и одновременно вопросительно смотрю на Алана. Он упрямо сжимает губы, не обращает внимания на мои взгляды, просто их игнорирует.

Машина несется куда-то вверх, сбавляя скорость на поворотах. Мне хочется взвизгнуть и попросить вернуться назад. Никакого экстрима не хочется, но мы все едем и едем, взбираясь все выше и выше. Когда Алан глушит мотор, сидим неподвижно, каждый смотрит на лобовое стекло. Небо затянуто тучами, похоже, с минуты на минуту начнется дождь. Впереди обрыв, уверена, оттуда открывается фантастическая картина на горы. 

– Не держи в себе боль, – Алан откидывается на сиденье. – Когда ты все держишь в себе, очень легко перегореть. Тебе всего двадцать лет, вся жизнь впереди. Будут падения, взлеты, главное, их достойно пережить.

– Легко давать советы, когда у самого есть семья, любящие тебя люди, – остро реагирую на слова Алана, но он горько усмехается. – Ты просто не понимаешь, каково это, вдруг понять, что ты один на один в этом мире со своими проблемами. А самое отвратительное то, что людям, которым, по идее, ты должна быть дорога, плевать на тебя. Я, конечно, не любила Кирилла, но мне казалось, что он относится ко мне по-особенному, поэтому дала согласие на помолвку. Я подсознательно мечтала создать семью, которой у меня никогда не было, с человеком, который видел меня, а не деньги моих родителей и бабушки.

Отворачиваюсь от Алана, подношу кулак ко рту, вгрызаюсь в него зубами. От слез совсем ничего перед собой не вижу, но слышу, как по крыше машины начинает барабанить дождь. В салоне от нашего дыхания становится душно. До моего локтя дотрагиваются, я громко всхлипываю, смотрю на Алана через плечо. Как-то само собой получается, что наши пальцы переплетаются. Слезы застывают в глазах, но я не плачу. Смотрю на руки, разглядываю наш контраст: его смуглая рука покоится на моей белой руке. Накрываю его ладонь сверху другой ладонью, поглаживая большим пальцем костяшки. Не знаю, что происходит между нами, но притяжение, возникшее с первой минуты нашего знакомства, усиливается.

Нерешительно поднимаю глаза с рук на Алана. Он смотрит на меня, не мигает, потом медленно подается в мою сторону. Я не шевелюсь, не отстраняюсь, не кричу, когда его губы накрывают мои. Урывками дышу, боясь умереть от секундной остановки сердца. Поцелуй выходит робким, почти целомудренным, так целуются детки в среднем звене на заднем дворе за школой. Алан отстраняется, выдергивает руку из-под моей ладони, чтобы тут же обхватить мой затылок, и впивается в губы требовательным поцелуем. Его напор сшибает меня, заставляет задыхаться. Я отвечаю на поцелуй неуверенно и робко, отключая голову.

Дышим в унисон, трогаем друг друга. Нетерпеливо вытаскиваю полы его футболки, чтобы дрожащими руками обнять напряженную спину Алана. Мне хочется попробовать на вкус его кожу. Хочется запустить руки в его волосы, ощутить, как они просачиваются сквозь пальцы. Хочется слушать его сбитое дыхание, прижимать ладонь к груди, где бьется его сердце.