Целовала так, что башню унесло.

Так ненавидит, что прижималась как в шторм.

Как на грех вспоминается тёплое податливое тело и круглая попка в руках. Ширинка вот-вот задымится.

Так бы и прогнул, и показал бы ей, как она мне относится на самом деле, чтоб не вякала. Ненавидит. Угу.

– Ты домой? – закинув рюкзак на плечо, спрашиваю у Рамзаева, который еще возится.

– Не, у меня ещё дела, – отмахивается этот деловой.

– Вечером идём куда-нибудь? – мне необходимо спустить пар. Или подраться, или потрахаться.

– У тебя там Линка возле тачки. Думаешь, освободишься? – подъебывает меня Ник на тему давнего гештальта.

– Освобожусь, – кривлюсь я, сам не понимая, чего я ломаюсь, уже б давно завалил и успокоился. Сейчас Линку вполне реально уложить на спину, пока она думает, что я все еще готов терпеть ее закидоны.

Но осознание, что это выльется в проблемы, меня останавливает.

– Ну, тогда на созвоне, – пожимает мне руку на прощанье Рамзаев.

Поскольку я не тороплюсь, даже не уверен, что Линка все ещё меня ждет.

Я так долго копался, что на ее месте я бы уже плюнул и свалил, ей-богу, но Линка возле машины, она вертит в пальцах тонкую сигарету, ковыряясь параллельно в телефоне. Вдуть ей, что ли, раз сама таскается…

Она поднимает на меня свои цыганские глаза:

– Кир, ты долго, – капризно тянет она, и я понимаю, что меня это подбешивает. Трахать только с завязанным ртом. Ее ртом.

– Ну и не ждала бы. Я все равно домой спать. Или ты будешь спать со мной? – задаю ей вопрос в лоб.

Заебали эти ее «иди сюда, милый – уйди, противный».

Хочешь трахаться, так и скажи, а если трахать мозги – это без меня.

Смешно.

Линка мнётся. Хочется и морковку съесть, и на член не сесть.

Хмыкаю и падаю на водительское место. Линка, помедлив, занимает пассажирское кресло рядом. Салон сразу заполняет тяжелый сладкий запах ее духов. Не задумываясь, опускаю стекла, чтобы проветрить.

Лина, уже расстегнувшая плащ, чтобы выгодно себя продемонстрировать, ежится от холодного воздуха.

– Мы вчера не договорили, Кир, – сбавляет она тон и закидывает ногу на ногу.

В распахнувшихся полах плаща короткая юбка заканчивается ровно в том месте, чтобы глаз сам туда косил. Хороша сучка и знает это.

У Истоминой ноги тоже огонь.

На секунду представляю, как сивая в мини повторяет движение с закидыванием ноги, и поморщусь. Член снова напрягается. Чего за хрень? Еще не хватает, чтобы у меня от невинных фантазий вставал. Детский сад «Обкончашка».

Чем она там занимается? Танцами? Живота?

Я бы посмотрел. Эта этническая хрень меня не вставляет, но то, что там мало одежды и всю её легко задрать – это, несомненно, плюс.

– Кир… – напоминает о своем присутствии Лина.

– Договорили, Лин, – даже не смотрю на нее. – Я никогда не предлагал тебе ничего, кроме койки.

– Ты мне назло, да? Обиделся, что я долго думала? – она кладет мне руку на колено.

Ненавязчиво, ага.

Охуеть долго. Четыре курса и год магистратуры.

Я закатываю глаза и завожу тачку.

А Лина не успокаивается.

– Эту простушку ты тискал у меня на глазах, чтобы я заревновала? Я ведь понимаю…

Нет, блядь! Истомина меня просто бесит тем, что врёт про ненависть и всю фигню.

Подарочек, да уж.

Геморройный какой-то.

Я уже не вспоминаю, что он мне нахрен не нужен был. Теперь это моё, и оно должно вести себя как положено, но, походу, сивая с первого раза не понимает, придется объяснить подоступнее.

А мудакам, которые подарочек подогнали, надо бы отвесить. Они по-умному не отсвечивают после предупреждения, но я ещё не забыл их финт. И как один из них лапал её за плечо, тоже помню.