- Андрей… Нет… - Поля отстраняет меня.

- Секса не будет. Не будет, мы только чуть-чуть... - шепчу ей в губы и снова целую. Она расслабляется. Ерошит мне волосы, сжимает плечи.

Мну ее в руках. Лапаю. Прижимаю к себе. Хочу ее без одежды, чтобы все у нас было до конца, но не будет! Не будет, потому что нельзя. Потому что в километре отсюда моя жена пьет вино и оглядывается по сторонам, ожидая меня.

Я отстраняюсь. Полина смотрит на меня, ее глаза в томной поволоке, губы приоткрыты яркие розовые и влажные. Тянется ко мне и я снова падаю в нее. Поля… Гореть мне в аду!

Тащу с нее толстовку, но она сопротивляется.

- Нет, нет, Андрей! Не раздевай… - она жалобно стонет,и я понимаю — потому что мы уже сходим с ума и не остановимся.

Поворачиваю ее спиной, подталкиваю к столу и расстегиваю пуговицу на ее джинсах. Поля в страхе дергается.

- Тихо, тихо, я только рукой…

Она застывает. Медленно расстегиваю ее ширинку, прикусываю ушко.

Она отводит руку назад и неловко шарит в районе моего паха, видимо, в попытке тоже поласкать. Но мои пальцы ныряют ей в трусики и скользят по влажным складочкам, и Полю встряхивает. Она бросает все попытки добраться до моего члена и обеими руками опирается на стол. Выгибается, протираясь о мою руку. Вижу как ей хорошо. Прижимаю ее зад к себе, ласкаю пальцами. Неудобно черт побери! Мало! Всего! Мало ее голой кожи, мало прикосновений! Чертовы вороватые ласки украдкой!

Но жарко. Как же жарко. Моя рука у нее между ног, чувствую, как она течет, но главное слышу как дышит, как стонет, чувствую и как неистово ее трясет. Прижимаюсь, потираюсь. Боже, только спустить в брюки не хватает до полной картины пубертата.

Поля задыхается, насаживается на мои пальцы. Давит тоненькие жалобные стоны. Я наваливаюсь на нее сильнее и проталкиваю в нее пальцы настолько глубоко как могу. Начинаю трахать ее ими. В такой позе смех один… Она стонет, вот-вот рухнет, держу поперек живота. Бьется как птичка. Ах, ты сладкая… Сладкая…

Ей мало. Конечно же, мало. Но где мы тут, черт побери, можем развернуться.

- Надо сесть на стол, Поля…- шепчу ей, покусываю шею. - И снять брюки.

Она хнычет. Да, знаю, что это опасно. Мы все еще цепляемся оба за тупую мысль, что пока мы не трахнулись, то это не считается. Да, если я прямо сейчас достану член, она убежит. А я не могу этого допустить. Не могу и все. Все чертовы инстинкты вопят мне улещивать ее, успокаивать и распалять дальше. Чтобы взорвалась, чтобы уже не могла отказать…

Какая же ты сука, Громов!

- Я обещаю… я только помогу тебе и все. Обещаю, Полина, - отстраняюсь и промаргиваюсь, чтобы в глазах хоть какие-то искорки осознанности промелькнули. Она смотрит на меня, повернув голову, жилка на шее так и бьется. Закусывает губу и кивает.

Девочка моя. Сладкая, горячая девочка…

Разворачиваю и тащу с нее джинсы. Поля помогает и воровато смотрит в окна.

- Андрей!… - в ее голосе возбуждение, нетерпение и отчетливый ужас. Что же мы делаем.

Стаскиваю с ноги один кроссовок и высвобождаю из джинсов и трусиков только одну ее ногу.

Сдвигаю стулья и сажаю ее на грязный пыльный стол. Да пропади оно пропадом трахаться в таких местах! Словно снова восемнадцать лет! По ощущениям так и есть. Мягко оглаживаю колени, целую Полину, и настойчиво развожу ей ноги. Она подчиняется, дрожит вся. Смотрю вниз. Боже, только бы не сорваться. Ты клялся тут, Андрей!

В голове блаженная пустота, желание застилает все мысли: чистые грязные, любые. Опускаюсь на колени, накрываю губами и начинаю ласкать языком. Поля всхлипывает, ерзает, подаваясь навстречу, хватается за край стола. Ей бедной некуда опереться, в итоге мягкие пяточки ложатся мне на спину, толкая еще ближе. Жадная, влажная. Как же она хочет... Меня хочет. Меня…