В душу закрадывается подозрение.

Снова смотрю на доску, пытаясь понять, что такого она здесь увидела. После всех моих мытарств это больше похоже на нечитаемую белиберду.

— Сам закончишь, или мне? — слышу ее голос за спиной.

— Сам.

По животу проносится ветерок, от осознания, что с минуты на минуту мы останемся здесь вдвоем.

Протянув руку, перечеркиваю формулу двумя жирными линиями и бросаю мел на полку.

Хватит с меня.

Отряхиваю руки и свою клетчатую юбку с особой тщательностью, чтобы дождаться, пока в очередной раз хлопнет дверь.

Я чувствую себя так, будто побывала в драке: из пучка выбились волосы, на щеках горят красные пятна.

Он перевернул мой день с ног на голову, не прикладывая никаких усилий, а сам… спокойно заполняет мою зачетку, рассевшись на стуле. Захлопнув ее, двигает книжку на край стола и встает, разминая рукой шею.

Напряженно проследив за движениями его гибкого подтянутого тела, кошусь на зачетку, понятия не имея, что он там написал!

— Что это такое? — спрашиваю тихо, ткнув подбородком на доску.

— Белок, — надевает он куртку, очевидно закончив здесь все свои дела.

— Из другой галактики? — схватив зачетку, проношусь мимо.

— Из нашей.

Дернув со стола свою сумку, оборачиваюсь:

— Это кем-то доказано?

Засунув руки в карманы куртки, Романов смотрит на меня, раскачиваясь на пятках.

— Мной.

Роняю челюсть, хлопая глазами. Бегаю ими по его невозмутимому лицу, пытаясь хоть приблизительно вспомнить, чему была посвящена его диссертация, но я никогда не интересовалась.

Он подсунул мне свой «авторский» белок! И я была права — это настоящая головоломка!

— Ты… — вырывается из меня.

Ровные густые брови ползут вверх.

Прикусываю язык.

— Я? — подталкивает он, склонив набок голову.

— Вы издеваетесь? — выдавливаю.

— Пожалуй, — говорит лениво, чем заставляет меня ахнуть.

Слежу за ним, прижавшись спиной к стене.

Медленно подойдя к двери, хрипловато говорит:

— Моя машина на стоянке перед четвертым корпусом. Жду тебя там. Только не додумайся сбежать.

Толкнув дверь, выходит в коридор, оставляя меня наедине с тем самым винегретом, которого полна моя голова.

Открыв зачетку, отупело листаю страницы.

Ровным уверенным почерком в графе оценка нарисовано «отлично».

21. Глава 21. Романов

Ей девятнадцать, Романов.

Двадцать семь минус девятнадцать — это восемь. Перевернутый символ бесконечности и просто немаленькая цифра, когда речь идёт о разнице в возрасте между мужчиной и женщиной.

Все еще можно отмотать назад.

Я еще ничего не сделал.

— Зараза… — смеюсь сам себе, запрокидывая голову и делая глубокий вдох.

Я еще ничего не сделал.

На парковке в форме хромой буквы «П», кроме моей, прогревается еще пара машин. Этот факт не стал бы меня волновать, если Люба, твою мать, была хотя бы на тридцать процентов менее приметной.

Зачерпнув с крыши снега, леплю снежок размером со свою ладонь и запускаю им в стену заброшенного гаражного модуля. Бросаю взгляд на старую кленовую аллею, постукивая кроссовком по колесу машины.

Понятия не имею, как так вышло, что я никогда не видел девчонку раньше, и чтобы это для меня изменило.

Сегодня я определенно думаю не головой. С тех пор как вошел в экзаменационную аудиторию и поймал хрустальные голубые глаза своими, думаю только о том, какие на вкус ее губы. Ситуация осложняется тем, что она, засранка, думала то же самое о моих.

Может быть, через нее моя перегруженная башка сбрасывает накопившийся за последние полгода стресс, а может быть, я просто похотливая скотина, потому что, когда вижу белую лохматую шубу в пятидесяти метрах прямо по курсу, впиваюсь в нее глазами, чтобы не потерять из вида ни на одну секунду.