Отец исподлобья посмотрел на меня, слегка прищурился и серьезно произнес:

— Хорошо. Хотя ты меня и не убедила, я помогу этому голодранцу. Но у меня есть условия.

— Все что угодно, — обреченно прошептала в ответ.

— Ты никогда больше не будешь с ним видеться, — начал перечислять он. Я согласно кивнула. Удовлетворенно хмыкнув, продолжил: — И выйдешь замуж.

— Замуж? — я ошеломленно выдохнула.

— Да, — твердо кивнул отец. — За Козельского.

— Козельского? — ошарашенно переспросила я.

Отказывалась верить, что папа серьезно говорит об этом. Козельский Павел Савельевич знакомый отца, которого папа хочет привлечь к какому-то своему проекту. Это не страшно. Но он старше меня на тридцать пять лет! Ему уже пятьдесят четыре года, а мне всего лишь девятнадцать! Он старше меня на целую жизнь!

— Да, Козельского, — равнодушно кивнул отец.

— Папа, он намного старше меня! — возмущенно воскликнул я. — У него дочери старше меня!

— И что? — отец беспечно пожал плечами, не сводя с меня пристального взгляда. — Это мало кому мешало. Не вижу в этом ничего уж такого страшного. Тем более ты ему нравишься. Он давно один. Уже лет десять как его жена погибла в аварии. Так больше и не женился. Это между прочим говорит о том, что Паша сильно переживал утрату. Так что, дочь, будешь жить как у Христа за пазухой.

— Я не хочу, — еле слышно произнесла я.

— Значит, твой обожаемый оборвыш будет гнить в тюрьме, — отец непринужденно пожал плечами и иронично посмотрел на меня.

— Хорошо, — я обреченно вздохнула. — Я выйду замуж за Козельского.

— Вот и молодец, — хищно улыбнулся он. — Можешь идти. Дел по горло, — бросил папа и сделал вид, что поглощен документами.

Я поднялась с кресла и направилась к двери. Взявшись за ручку, обернулась и смело взглянула на отца, еле скрывающего свою радость.

— Когда его отпустят? — тихо поинтересовалась я.

— Скоро, — отмахнулся отец.

— Я не выйду замуж за Козельского, пока Захара не отпустят. Я хочу лично в этом убедиться, — твердо проговорила я.

— Ты ставишь мне условия? — отец удивленно вскинул брови.

— Да! — уверено ответила я, выдерживая его гневный взгляд.

— Не боишься, что передумаю? — он с издевкой усмехнулся.

— Тогда не будет свадьбы, — напомнила я.

— Хорошо, — отец раздраженно заходил желваками. — Убедишься, что этого недоноска выпустили. Напоминаю, никаких встреч!

— Я помню, — бросила я и вышла.

Теперь я знала, кто устроил весь этот фарс. А главное понимала для чего. Меня продали! Родной отец, не считаясь с моими чувствами, наплевав на мою душевную боль, подставив человека, не сделавшего ничего плохого, ради наживы пожертвовал моей судьбой. Главное деньги, а дочь лишь разменная монета!

Мне придется смириться с этой подлостью. Ради Захара. Ради нашей любви.

4. Глава 4

Утром через два дня после происшествия ко мне в комнату бесцеремонно ворвался Федор.

— Собирайся! — недовольно буркнул он.

Я удивленно уставилась на него и поинтересовалась:

— Куда?

— Увидишь, — с издевкой бросил брат и вышел.

Поднявшись с кровати, подошла к зеркалу и посмотрел на свое отражение. Мой печальный вид усиливали темные круги под глазами, распухшие от слез курносый нос и губы, раскрасневшиеся почти до кроваво-алого цвета, и потухший взгляд карих глаз. Все два дня я провела в комнате, отказываясь выходить. Все два дня я проревела белугой, надеясь, что отец передумает. К несчастью, этого не случилось.

Взяв расческу, провела по своим волнистым темно-каштановым длинным волосам и снова расплакалась от отчаяния. Я догадалась, куда мы с братом направимся. Мне покажут Захара. Сегодня последний день, когда я его вижу. А потом меня ждет “счастливое” замужество. До конца так и не верила, что отец на самом деле подстроил все это только лишь для того, чтобы получить деньги Козельского. Неужели я на самом деле лишь разменная монета? Плата за вложение капитала в дело? Не хотелось в это верить. А также в молчаливое участие во всем этом фарсе остальных членов семьи.