Грузопассажирский Авальгор — один из двух транспортников, напоминающих больших неповоротливых жуков, подошел к станции с утра, чтобы разогнать шестисотые тактовые двигатели.

Такие движки запускались только один раз, сразу после установки на корабль. Они работали по инерционному принципу, разогнавшись, они «вели корабли сквозь просторы вселенной, бороздя галактики», бла-бла-бла и прочая чушь. В рекламном буклете Товарищества даже что-то про отважных капитанов было. Если по-простому, двигатель разгоняли и не останавливали никогда: ни в портах, ни на планетах, ни на таможнях, где могли проторчать не одни сутки, работая вхолостую. Корабль таскался из одной захудалой дыры в другую, пока «такты» не замедлялись или не останавливались совсем. Судно вставало на капремонт с заменой движка или отправлялось на свалку, смотря, что дешевле, купить новое корыто или отреставрировать это. Но еще двигатели можно было разогнать, главное, успеть сделать это до того, как такты затихнут совсем и двигатель умрет. Это, так сказать, наименьшее из зол, которое не так ударит по вашему кошельку и позволит сохранить корабль.

Для этого существовали такие станции, как наша, способные разогнать остывающий движок с десятка до шестидесяти тысяч тактов в секунду. Плюс кораблям часто требовалась заправка охлаждающей жидкости, кислородного реагента, порционные пайки, стиральный порошок и туалетная бумага.

Иногда какому-нибудь романтику срочно требовался кактус на иллюминатор как напоминание о проходящей сущности бытия, и тогда он заглядывал ко мне. Как вот этот лысеющий археолог.

Покупатель поставил подпись и протянул карточку.

— Упаковка праздничная или стандартная? Поздравительная карточка нужна?

— Нет. В смысле, пусть все будет по стандарту, больше ничего не надо, я потом сам…

— Очень хорошо.— Я провела картой по терминалу, считывая сумму.— Контейнеры, правда, у меня остались только большие, но зато углекислоты и влаги в них хватит на три прогона от диска до хвоста летучего голландца[2].— Я вышла из-за стойки и достала пластиковый куб, который мог вместить не только розу, но и раскидистый елочный куст. Других не было, не сезон, так сказать. — Здесь клапан, фильтрация выставляется вручную на семерку по максимуму, — начала объяснять я, переставляя цветок. — Здесь сброс, — я указала на утопленную в корпусе кнопку,— при открытии контейнера все параметры автоматически возвращаются к заводским настройкам, и придется снова задавать нужные значения. Понятно?

Мужчина с подозрением оглядел прозрачный пластик, ковырнул пальцем панель настройки и вроде бы остался доволен. Цветок на тонком стебле согласно качнулся. Ничего сложного, в сортире на станции кнопок было куда больше. И половина из них не работала.

— Э-э-э-э… Спасибо, — выдавил покупатель, хватаясь за ручку контейнера.

— Мирного космоса, — попрощалась я, возвращаясь к экрану.

Колокольчик над дверью звякнул и затих. Рука, уже поднятая, чтобы свернуть окно с данными станции, дрогнула и нажала на третью строчку. Тритон, модификация сто, по простому Тритон Сотка. Повинуясль движению пальцев, изображение тут же укрупнилось. Хищный обтекаемый корпус, двигатель на семь тысяч тактов. Скоростной почтовый катер среднего класса, предназначен для перевоза грузов ограниченного тоннажа и человекоресурса в количестве не более десяти штук, как гласила справка.

Усиленный движок, повышенная маневренность, пять стабилизаторов. Естественно, принадлежит Товариществу, как и все мало-мальски ценное в этом секторе вселенной. У одного отдельно взятого человекоресурса так и чесались руки сделать на нем пару витков вокруг станции. Я смахнула изображение. Времена моего лихачества в космосе давно прошли.