Пистолет я сунул за пояс, потом перетащил доктора на диван. За этим занятием меня застигла сухопарая сестра.
– Что с доктором Фулом? – подозрительно спросила она.
– Алкогольное отравление. – Я подошел к дверям и запер их на торчавший из скважины ключ. – Кто сегодня дежурит в клинике?
– Апсайд и Герта. Вызвать их?
– Да нет. Пусть дежурят.
– Что вы собираетесь делать?
– Всего лишь привязать вас к креслу. И заткнуть вам рот.
Страх сестры вызвал у меня отвращение. К счастью, у нее хватило благоразумия не сопротивляться.
4
Переснимая документы, я не забыл о ней.
Сестра дрожала от страха и все же косилась на диван – как там доктор Фул? Кажется, она жалела этого спившегося человечка. Я усмехнулся. Если меня бросят на такой диван… Найдется человек, который посмотрит на меня с жалостью?.. Может, Джек Берримен?.. Не думаю… Он не простил бы мне поражения… Джой?.. С чего бы это?.. Шеф?.. Уж он постарался бы, чтобы я не встал с дивана… И был бы прав… Доктор Хэссоп?..
Я покачал головой.
На секунду всплыла в памяти Нойс, но я только усмехнулся такому нелепому видению…
И вдруг вспомнил – Лесли! Ну конечно, Лесли! Человек, против воли которого я разорил фармацевтов Бэрдокка и застрелил эксперта. Он может меня пожалеть, если говорил правду. Это ведь он однажды сказал: «Твои подвиги фальшивые. Преступление никогда не окупается, Миллер».
Ладно. Не будем об этом.
Я не собирался делать Лесли символом добродетели.
Закончив съемку нужных мне документов, я взглянул на сестру.
Не знаю, что она там прочла в моих глазах, но она ощерилась. Она совсем, оказывается, не боялась меня, ее беспокоил вид валяющегося на диване доктора. Она хотела ему помочь. Ничего, решил я, подождет час-другой… Мне этого хватит… Закрыв кабинет на ключ, я бесшумно спустился в холл. Мне хотелось поскорее покинуть проклятое место.
Привратнику я сказал:
– Если меня спросят, я в «Креветке».
Он ничего не знал о моих переживаниях, но кивнул:
– Конечно, доложу. А вас непременно будут спрашивать? Кто?
– Скорее всего, Габер. Но может, и сам Сейдж. Но это все равно. Вы ведь знаете, где я буду…
5
На полпути к Старым дачам радиотелефон включился.
«Джип Гарриса брошен возле клиники Фула…»
«Доктор Фул не берет трубку…»
«В клинике Гарриса нет…»
«Гаррис напал на старшую медсестру…»
«Изнасилование?.. – Санитарный инспектор Сейдж был весел. – Перекройте все выходы из города…»
Я усмехнулся и взглянул на часы.
Скоро начнет светать. Мое время истекало.
6
Машину я бросил под глухой стеной, отгоражива ющей Старые дачи от внешнего мира. Смолк мотор, навалилась гнетущая тишина. Под ногами слабо светились гнилушки, невидимо хлюпал слабый накат. Только чуть правее во тьме вспыхивали над водой звездочки сигарет – покуривала выдвинутая в бухту охрана.
Затянув пояс надежной, как спасательный круг, непромокаемой легкой куртки, я медленно вошел в маслянистую тяжелую воду. Погрузился по пояс, по плечи, потом оттолкнулся ногой от скользкого дна и поплыл, с трудом преодолевая бьющий в нос гнусный запах. Пару раз я отдыхал под осклизлыми каменными быками, на которых лежали выдвинутые в бухту сливные трубы. Теперь сигареты вспыхивали уже прямо надо мной, метрах в трех, не больше. Но я двигался совершенно бесшумно, радуясь тому, что мертвая вода не светится. Я заплыл уже далеко, в зону медленных мертвых водоворотов, над которыми стояли смутные шапки нерастворяющейся пены. Заполнив водой несколько пробирок, я надежно спрятал их в специальном кармане.
Если бы куртка не вздулась одним большим пузырем, я пошел бы ко дну. Но куртка держала меня надежно. Все равно я выбился из сил, пока выполз наконец на отмель, простирающуюся все под той же глухой бетонной стеной, отделяющей Старые дачи от внешнего мира. Слепящий луч прожектора пробежал по берегу и, чуть не задев меня, ушел вправо. Нащупав какой-то вход, я оказался в вонючем переулке (а может, это от меня так несло) – в темной резервации моргачей, такой безмолвной, что казалось, тут нет ни души.