– Я сказал, отойди от нее и жратву полож!

– Засохни, обсос! – посоветовал ему Рыба, небрежно сплюнул и добавил. – Козел захезаный!

– Кто козел? – вяло удивился Юра, но тот уже отвернулся от него и опять смотрел на Майю.

– Дверь отомкнула, я сказал!

Но девушка, молча, упрямо помотала головой.

– Кто козел? – канючил из своего угла Юра. – Ты кого козлом назвал?

Но "браток" больше не обращал на него внимания, в упор, глядя на Майю.

– Ты че не догоняешь? – спросил он уже свирепым тоном, нависая над ней и делая зверскую рожу. – Оборзела, чо ли, сучка узкоглазая? Да я тебя!.. – он занес над ней руку со скрюченными пальцами.

Девушка не двинулась с места, только зажмурила глаза и вжалась спиной в дверь.

– Кто козел? – услышала она близко. И сразу же глухой стук и через секунду звук грузно рухнувшего тела. Майя осторожно открыла один глаз. От того, что она увидела, немедленно открылся второй глаз, и оба они полезли на лоб: Рыба лежал на полу и не подавал признаков жизни. Возле его бритой головы быстро растекалась лужица крови. Рядом валялся раскрывшийся пакет. Банки раскатились по всему полу. Над поверженным "братком" стоял Юра с бронзовым пестиком в руках. Он пошевелил тело носком ноги и констатировал:

– За козла ответил! – после этого, уронив пестик на пол, он опустился на корточки и начал шарить у Рыбы по карманам. Извлек маленький пакетик с белым порошком и, восторженно хрюкнув, поспешил к своему месту в углу. В буфете установилась жуткая тишина. Наконец, Майя пришла в себя. Она присела над "братком" и протянула руку к его шее, чтобы проверить пульс, как вдруг, тот внезапно дернулся. Девушка испуганно отпрянула и, не удержав равновесия, уселась на пол. Тело Рыбы продолжало дергаться еще несколько секунд, затем затихло. "Конвульсии…" – с ужасом поняла Майя.

– Кажется, умер! – сказала она вслух и подняла взгляд на окружающих. Женщины так и стояли возле буфетной стойки, с белыми лицами и распахнутыми настежь глазами.

– Убили!.. – наконец прошептала Варвара Петровна. – Убили! – заголосила она через несколько секунд и, ускоряясь, выскочила на кухню. Хлопнула входная дверь и стихла торопливая дробь шагов по лестнице.

* * *

– Готов? – уныло спросил прапорщик Николай.

Алексей Федорович, возящийся возле тела Рыбы, поднял на него глаза и молча кивнул.

– Ну и что тут произошло? – прапорщик начал нервно раскачиваться с пятки на носок, засунув большие пальцы рук за ремень.

– Этот, короче… – начал объяснять сержант, указывая на "братка". – Короче, продукты попер из буфета, – указующий перст переместился на валяющиеся банки. – Девка ему дорогу загородила, типа, не пущу и все такое. Ну, начались разборки! То – се… Хотел он ей, значит, навешать. Навешать, да! А тот… – он показал, на, заметно повеселевшего, Юрика, – по башке его отоварил, вот! Все.

– Этим? – прапорщик поддел носком ботинка окровавленный пестик.

– Этим, – согласно кивнул сержант. – Ну и проломил, значит, чердак. Тот и это… прижмурился.

– Что, из-за тушенки?

Сержант только пожал плечами и промолчал, дескать, что тут скажешь, слов нет.

– Да-а… – протянул Николай, – звереем походу! Сегодня из-за тушенки убиваем, а завтра что?.. из-за бычка недокуренного? – он повернулся к Юре, который с отсутствующим видом наблюдал за мизансценой. – Ты чего натворил, а?.. придурок? Совсем с катушек съехал?

– А чо он… – извиняющее монотонно загундосил Юрик, – еду взял, девок хватал… еще обзываться начал.

– Судак, ты белоглазый, обдолбаный! – констатировал милиционер и повернулся к, обступившим тело, представителям общественности. – Ну, что делать будем, господа хорошие?