Над страной гуляла моровая язва и щедро собирала пожертвования. В это самое время принц Просперо собрал тысячу своих приближенных, они уединились в его отдаленном замке, закрыли огромные железные ворота и запаяли засовы. Теперь никто не мог ни войти в него, ни выйти. Гости принца отрезали себя от внешнего мира и от самой Красной Смерти. Месяцев шесть они пировали и блаженствовали в этой обители, пока принц не решил устроить грандиозный карнавал масок. А когда пиршество было в самом разгаре, появилась еще одна незнакомая маска. Люди падали один за другим и умирали в ужасных муках, и никто уже не сомневался в том, что новая маска – это сама Красная Смерть.

Интересно, что еще в одном из своих сочинений Э. А. По обратился к эпохе, когда свирепствовала чума. В рассказе «Король Чума» (1835) два в стельку пьяных английских матроса попали в чумной квартал Лондона и набрели на лавку гробовщика, где как раз пировали шестеро человек – мужчины и женщины, страдающие различными недугами. Они пили вино гробовщика из человеческих черепов и называли себя не иначе, как король Чума Первый, королева Чума, его светлость эрцгерцог Чума-Мор, ее светлость герцогиня Чума Бубонная, его светлость герцог Чума-Смерч и ее высочество Чумная Язва. В финале же этого приправленного черным юмором рассказа два матроса разогнали эту странную компанию, но ведь дело-то происходило «в эпоху, когда по всей Англии, и особенно по ее столице, долгие годы разносился душераздирающий вопль: «Чума!» Лондон совсем обезлюдел; по темным, узким, грязным улицам и переулкам близ Темзы, где, как полагали, и появился призрак Черной смерти, свободно разгуливали только Ужас, Страх и Суеверие».

Традиции готического романа прослеживаются и в небольшой повести британского писателя, члена Королевского географического общества Уильяма Делиля Хэя (William Delisle Hay, 1853 – после 1896 г.), написанной как реакция на сильное промышленное загрязнение, которое, казалось, могло сделать крупные города непригодными для проживания. Вот и в повести «Гибель большого города» (1880) Хэй изображает «грязный и прогнивший до глубины души, пропитанный всеми мыслимыми грехами» Лондон, задыхающийся от вони и копоти. Повествование ведется от имени одного из выживших, который находится в Австралоазии в 1942 году. И речь в книге идет о постигшей столицу Англии катастрофе – эпидемии, распространившейся от неизвестного смертоносного тумана, закрывшего весь огромный мегаполис целиком.

Позже, в 1901 году в романе «Пурпурное облако» М. Ф. Шила (Matthew Phipps Shiel, 1865–1947) смертоносное ядовитое облако окутывает уже всю Землю и полностью уничтожает род людской. Как и в «Последнем человеке» Шелли, в живых остается один-единственный мужчина – Адам Джеффсон, первый человек, достигший Северного полюса и потому не заставший глобальную эпидемию. В течение семнадцати последующих лет своего одиночества Адам занимается тем, что сжигает города, объявляет себя императором пустынных земель, бессмысленно строит храм и дворец, но в итоге после долгих лет одиночества всё же встречает девушку и, несмотря на его первоначальное желание покончить с человеческим видом, в конце концов, женится на ней.

Не обошел стороной тему эпидемий и русский поэт и писатель Валерий Брюсов (1873–1924). В утопической повести «Республика Южного Креста» (1905) он описывает государство, расположенное в Антарктиде на полюсе, спокойно существовавшее сорок лет по законам логики и математики, Конституция которого по внешним признакам казалась осуществлением крайнего народовластия. Но в этом координированном раю возникла неожиданная катастрофа – новая психическая болезнь, названная эскулапами «противоречием» оттого, что больные ею постоянно сами противоречили своим желаниям. Хотят одного, но говорят и делают другое. И главное, болезнь эта оказалась практически неизлечимой: 99,9 % заболевших погибают, не выдерживая внутренней раздвоенности и в минуты просветления кончая жизнь самоубийством. Оказалось, что государственная логика и насильственное распределение быта человека вступило в противоречие с самим человеком и последний, в итоге, не выдержал холодного натиска нормированного благоденствия. В итоге через несколько лет Республика Южного Креста перестала существовать. Эпидемия погубила новую Утопию.