На кухне женщина находит консервы с тушенкой и со сгущенкой. Она кладет их в бесхозную сумку, обнаруженную в темном и зловещем чулане. Срок годности найденных продуктов почти безграничен, ведь технологии того времени, предшествовавшего теперешней безнадеге, дошли до невероятного развития, и еда в металлических емкостях приобрела свойство не портиться в течение уймы десятилетий.

Она достает жестяную баночку с ананасами с верхней полочки кухонного серванта и полощет ножом крышечку. Вскоре во рту становится сладко, и с большим аппетитом одинокая путница начинает поедать фрукты и пить сироп. Такие моменты бесценны!

В прихожей слышатся шорохи. Не успевает женщина отложить в сторону баночку с лакомством и взять в руки огнестрельное оружие, как оказывается под прицелом.

– Отложи в сторону оружие и баночку, – произносит старушка в грязных лохмотьях, ее лицо покрыто несколькими слоями грязи. Она обнажает свои прогнившие остатки зубов и кричит: – Живо, мать твою!

– На твоем месте я бы послушался ее, – советует худощавый мужик средних лет в пологой шляпе. От него пахнет ношенными неделями носками целой роты солдат. Из оружия у деревенщины при себе только нож для разделки мяса. – Если тебе, конечно, проблемы не нужны.

– Это вестерн, детка, – улыбается старушка. – В бойнях мы собаку съели. Буквально.

– Да, – кивает ее смрадный компаньон. – Моя мать правду говорит, ей Богу!

– Клетус, сколько раз тебе говорить… – гневается женщина. С ее приоткрытого рта вылетает чрезмерно большой объем слюны.  – Мы с тобой после той страстной ночи больше не считаемся мамой и сыном!

– Больные ублюдки! – звучит голос Мелиссы. Она плюет в их сторону.

– С манерами, деточка, у тебя большие проблемы, – качает головой старуха и, продолжая целиться в незнакомку, тянет свои костлявые руки с грязными длиннющими ногтями к сумке, в которой лежат тушенка со сгущенкой. – Цивилизации рушатся, а плохие нравы и предубеждения, к сожалению, остаются со многими представителями рода людского.

– Ты права, мама… то есть, Лидия, – соглашается с престарелой женщиной Клетус. Он рад, что у него такая мудрая вторая половинка, ее речи можно разбирать на цитаты!

– Теперь вы оставите меня? – спрашивает Мелисса, не сводя глаз с ненормальной парочки. – Вы, вроде как, получили то, за чем пришли.

– Гони ананасы, деточка, – не обращая внимания на слова заложницы, говорит Лидия. Одно неверное движение, и она готова изрешетить тело невоспитанной девицы.

– Но вы же не сможете закрыть крышку, – возражает Мелисса. Они и так забрали все, что только можно. Чем ей питаться вечером? В доме ничего больше не обнаружено.

– Мы с Клетусом будем их есть на ужин в нашем временном доме, – ухмыляется старушка, поправляя свободной рукой свои жирные седые волосы и оглядываясь по сторонам в своем новом временном прибежище.

– Я люблю ананасы, – произносит Клетус, облизывая губы. – Плотские утехи и вкусная еда являются самыми хорошими вещами на белом свете.

– Забирайте, – говорит Мелисса и берет банку с фруктами, вымощенными в сиропе, в руку. Протягивает бойкой старушке.

– Правильно делаешь, отдавай. Я устала возиться с тобой, – бурчит женщина в годах и тянется к заветной баночке.

– Лидия, я ни на йоту не сомневался, что ты заполучишь свое, – хвалит престарелую особь возбужденный донельзя Клетус и, поглаживая живот, добавляет: – Можно я сам разделаю наше сегодняшнее мясцо?

– С меня уже хватит, – бурчит Мелисса и брызгает сироп из баночки в глаза старушки. Та, получив большую дозу жидкости в глаза, машинально бросает свое ружье на пол, а когда уже понимает, что из рук выпало ружье, единственный ее козырь, то становится слишком поздно.