- Для блаженной сарафан на ней больно дорог, Алена Ивановна. Шелком вышитым изукрашенный, жемчугами речными вытканный- закатила глаза от отсутствию чужой наблюдательности Елена Премудрая, с раздражением откидывая за спину пепельную косу- Али сами не видите? Не простая девушка перед нами. Не долог час, сама царевной окажется.

- Вот ты глазастая!- восхитилась я, по-новому и с уважением взглянув на красотку в льдисто- голубом. Может и злюка, а явно с мозгами- А и правда, сестрицы- царевна я!

Вот тут с лиц красоток разом послетали их ласковые усмешки, глазки подприщурились, губки поджались и все они, разом, стали напоминать единый взвод солдат перед лицом врага.

- И как же звать-величать тебя, «сестрица»?- недовольно тут же поцедила чернокосая зеленоглазая красавица.

- А Настасья Берендеевна я- отвесила я глубокий поклон, едва не уронив при этом свою роскошную коруну на свое же не менее роскошное лицо- Прошу любить меня, да жаловать!- и с достоинством выпрямилась, обведя выжидающим взглядом притихшую в недоумении толпу царевен.

Ну, то есть в каком ожидании? Конечно, в глубине души я все еще надеялась, что если не искренняя радость, то хотя бы царское воспитание заставят девушек тут же с улыбками и распростертыми объятиями кинуться мне на встречу и дружно принять меня в свои полюбовные ряды ожидающих не пойми чего красавиц. Однако и тут пои прогнозы совершенно не оправдались.

Сперва все, как я и сказала ранее, слаженно замерли. А потом спинки гордо выпрямились, коралловые губки брезгливо скривились, подбородки задрались и коллективное «фыр» если не прозвучало, то явственно повисло в воздухе.

- Ох, смотрите кто к нам пожаловал- язвительно протянула зеленоглазка- Несмеяна слезы повытерла! Али праздник какой? Аль уже Покров?

- Ну что ты, что ты, Ольга Васильевна- показательно всплеснула руками рыжая бестия в красном- Али не слыхала, что царевне Несмеяне и Покров не праздник, коли плакать хочется? Что ей служба церковная, что смотрины наши, что Горка Красная- все едино!

- Ты не злись на нее, Марьяна Яромировна- сделала вид, что хочет всеобщего перемирия синеглазая пышка- Видишь? Горе-беда у красной девицы! Как же-шь, замуж ее хотят выдати! За самого Кощея Бессмертного!- и царевна Лебедь снова округлила глаза, изображая испуг.

- Ну раз так, так сидела бы и дальше в своей горнице- процедила карамельная девица в белом сарафане с алой вышивкой- Раз ей честь отца да Государства своёго не ведома. Мы тут загадки гадаем, да сказки рассказываем, чтобы царю Кощею понравиться. Как одна сидим, гордость спрятавши, чтобы выбрал он жену по сердцу. Нам всем не грешно быть как на ярмарке, лишь бы тишь да покой на Руси-матушке были бы. А Настасья Берендеевна у нас горемычная- как судьбу ей свою приняти? Как про кровь позабыть царскую?

- Дело говоришь, Марья Радимовна- холодно согласилась с царевной Елена Премудрая- Все мы, как одна, в одних санях. Сидим да глядим, губы кусая, как не любы мы да не хороши для Кощея Бессмертного Беззаконного. Да и благо тому. Коли Василиса Любомировна на себя крест возьмет, так и быть тому. И тебе бы, Настасья Берендеевна, не рыдать да стонать, внимание привлекать. А покойно, как все, ко столу ходить да загадки разгадывать!

- Так я и пришла- вякнула я, реально почувствовав некий стыд за поведение чужой царевны- А вы вона как, понакинулись…

- А чего нам не понакинуться? - сложила руки на груди Марьяна царевна, прижав к ней рыжие косы- То сидела одна, ни с кем не ведалась, а то вышла к вечере в коруну ряжена! Сарафан на ней ярче солнышка, губы накусала до красна! Аль решила Кощею понравиться? Так все пусто то! Дольше надо было в горнице горевать! А тепереча поздно- Василису он выбрал.