И что, из-за этого надо все им всегда отдавать? То есть, конечно, мы с Ре не какие-то жадины, но одно дело, когда сам хочешь поделиться, а совсем другое… Ощущение, будто проглатываешь длинную макаронину, прямо из холодильника. Противно, даже если ты поросенок.

Это я все к тому, что, став постарше, мы решительно отказались с ними играть и вообще брать в компанию. Братья Ре и раньше без церемоний гнали, стоило котятам только подойти, а с этими драчунами связываться себе дороже. Мои братья и сестренки добротой к чужим тоже не отличаются. И перехватить у них вкусненькое вряд ли у кого-то получится.

Взрослые соседи разделились на два лагеря: одни продолжали подкармливать брата с сестренкой и приносить им всякие вещи, а другие заявляли, что они уже не маленькие и в таком возрасте пора бы самим лапками шевелить. Хотя бы газеты по домам разносить: труд невелик, зато на скромную жизнь хватит. Опять же, сад у них огород… прополоть бы, да что-то полезное вырастить. Так ведь нет, привыкли, что на готовеньком.

Короче говоря, став постарше, мы с Ре старались с котятами не сталкиваться. А, заметив издалека, поскорее свернуть на угол или перемахнуть через забор. Или, если уж никак не разминуться, сделать вид, будто смотрим в другую сторону. Да и о чем с ними говорить?

Смотреть на этих двоих тоже никакой радости. Выглядят, словно на карнавал собрались, или, как однажды сердито хрюкнул мой дядя, артисты из погорелого театра. Одежда на обоих чистая, отглаженная, не как у всех, а будто чтобы нарочно продемонстрировать, какие они аккуратные. На сестренке платьице с оборками и белым воротничком, братик в коротких штанишках, да еще и на подтяжках. Кто сейчас такое носит? Это еще ладно. Котята все время ходят вместе, держат друг дружку за лапку, вечно печальные глазищи на полмордочки. Кажется, еще секунда и оттуда польются такие же огромные слезы. Смотреть противно!

Какое-то время мы с котятами вообще не виделись, я даже забыл про них. А потом буквально столкнулись перед кошкиным домом, когда мы с мамой в первый раз шли туда в гости. То есть, когда в первый раз шел я. Мама тогда очень не хотела опоздать – к ужину обещали жаркое из топинамбура, поэтому мы пришли чуть раньше обычного. Вот тогда я эту парочку у ворот и заметил. Оба в тех же старых одежках, которые будто стали им ну очень малы. Не так, как это обычно бывает: там чуть-чуть, здесь немного, а будто нарочно, напоказ. На сестренке то же платье с белым воротничком, поверх него передник с карманами и заплатками. У братца лапки из рукавов застиранной рубашки торчат.

Стоят эти двое напротив ворот, на другой стороне улицы, с окон второго этажа глаз не сводят и напевают тоненько так, жалостливо:

– Тетя, тетя кошка, выгляни в окошко, здесь стоят котята, ты живешь богато. Обогрей нас, кошка, накорми немножко…

У меня от этого нытья даже в ушах зачесалось. Мама открыла сумочку в поисках монетки – дать им, чтобы замолчали и перестали на нервы действовать. Но тут калитка бесшумно распахнулась и оттуда как молния, выскочил кот Василий. Одним прыжком он оказался рядом с котятами, схватил их за шкирки, поднял и зашвырнул подальше, будто тряпочных. Удивительное дело: эти двое ни словечка не мявкнули, будто все так и надо. Встали, отряхнулись и пошли восвояси. Даже ныть прекратили.

– Уж больно ты сурово с ними, – смущенно хрюкнула мама, когда мы проходили в гостеприимно распахнутую калитку. – Сиротки несчастные все-таки.

– Попрошайки бессовестные, вот они кто, – рявкнул Василий, еще не успокоившись. – Нет, чтобы делом заняться. Участок их видели? Так сходите, очень поучительное зрелище.