– Что здесь происходит? – опускаюсь на диванную боковую спинку.

– Тут это… – Рома морщит нос. – Витька ей изменяет, оказывается.

Рома пожимает плечами и держит лицо.

– С кем? – шепчу.

– Да вон, – брат кивает на валяющиеся на кофейном столике фотки.

Иду туда и поддеваю одну из фотокарточек. Да, кто-то всерьез решил насолить Мельникову. Слил жене все его похождения. Здесь целая стопка фото и почти все с разными бабами. Странно, что меня нет. Хотя, судя по некоторым снимкам, они были сделаны еще лет шесть назад.

– Водки ей налей, – киваю на холодильник, и Ромка идет туда.

– Я не пью, – заикаясь лопочет Геля.

– А придется, – сажусь рядом, – все будет хорошо.

Знаю, звучит неубедительно, особенно из уст той, кто имеет прямое отношение к ее слезам.

– Откуда фотки?

– На почту скинули.

– Ты даже распечатала, – приподымаю бровь.

Теперь понимаю, почему ее не было на похоронах. Она занималась другим.

– Когда пришли фото?

– В субботу ночью. А вчера утром я поехала к нему в офис, хотела выяснить, правда это или нет. Кинуть эту мерзость ему в рожу. А он, он… Луиза, он был там со своей секретаршей.

Милая рыжеволосая Лола, знаю такую.

– Так, выпей, умойся и ложись спать. Тебе нужно отдохнуть.

– Нет, Луиза, нет. Поехали в ресторан, а лучше в клуб. Да, поехали!

– Это плохая идея.

Ангелина мотает головой и запрокидывает рюмку принесенной Ромкой водки.

– Можно я у тебя поживу?

Гелины пальцы обхватывают мое запястье.

– Пожалуйста. Мне больше некуда пойти. Папа выгонит к Вите и даже слушать не станет. У них же бизнес. А мои подружки – я не хочу, чтобы они обо всем этом знали. Я даже деньги с собой не взяла. И телефон у него в офисе оставила. Полночи каталась по городу, приехала на заправку, а в кармане пусто. Там машину и оставила. Пожалуйста, можно я останусь?

– Ладно. Спать придется на диване, – ударяю ладонью по обивке.

– Я согласна, – Геля шмыгает носом и улыбается.

Правильно будет сейчас все ей рассказать. О том, что я ей не друг. И узнай она правду, сразу захочет выдрать мне пару клоков волос. Но рассказать я не осмеливаюсь. Ей действительно некуда пойти. Пусть остается. Перекантуется пару дней, придет в себя… а дальше что-нибудь придумаем.

Отпускаю ситуацию и иду в душ. Больше я не готова сегодня думать и что-то анализировать. Закрываю дверь на шпингалет и открываю воду. Долго регулирую нужный напор и температуру. Когда ванна наполняется, медленно опускаюсь вниз и немного запрокидываю голову.

Перед глазами сразу появляется до боли знакомый образ. Его руки. Пальцы. Провожу своими по животу и ниже. Развожу колени. Трогаю себя и представляю, что это делает он. Не понимаю, как с губ срывается стон. Распахиваю глаза и долго смотрю на прозрачную покачивающуюся от легких движений моей руки воду.

15. 15

Рабочая неделя проходит на автомате, и уже в пятницу я с чистой совестью еду домой на свои заслуженные выходные. Конечно, меня могут дернуть в любой момент, да и некоторые обязанности я продолжаю исполнять из дома. Когда есть интернет и телефон, координировать репортеров можно и вне офиса.

Клим больше не объявлялся. С Мельниковым мы пересеклись в среду. Поужинали, и я поведала ему как бы особо секретную информацию, что Вяземский улетел в Москву. Также упомянула странный телефонный разговор. Если бы Клим хотел, чтобы я про это смолчала, не стал бы разговаривать при мне. Витя от этой новости немного напрягся. Не знаю, насколько это было правдиво. Но не думаю, что он мне доверяет. Он знает, чего я боюсь. Знает, что буду делать все, что он скажет, но доверие… Нет, доверия у него ко мне не было никогда… А еще Мельников, кажется, до сих пор не в курсе, где его жена. Да и не ищет он ее особо, что настораживает.