Кажется, на этот раз я действительно виновата сама. Невнимательность губит.

Поднимаю глаза и натыкаюсь на уже знакомый взгляд.

– Вы теперь решили от меня избавиться, чтобы спокойно прибрать к рукам мою квартирку?

Поднимаюсь, пока взлохмаченный мужчина – кажется, он тоже испугался – замер около машины и даже не пытается мне помочь. Встаю на ноги и тут же ойкаю, потому что заряд боли простреливает лодыжку. Плакала моя работа.

Человек может терпеть очень долго, но в какой-то момент у него в голове переключается тумблер и все эмоции наваливаются с двойной силой. Именно такой щелчок я услышала, поэтому в следующую секунду с губ срывается первый всхлип. Потом ещё один. И ещё. Я реву и размазываю по щекам следы от потекшей туши.

9. Глава восьмая. Дан

Её взгляд.

Она так смотрела, что я сразу почувствовал себя самым последним мудаком на планете.

Меня выворачивало от бессилия, потому что я, правда, ничего не мог сделать с этим. У нас с Мельником слишком разные положения в обществе, чтобы я вот так бросался на него с какими-то угрозами. В одиночку. Потому что никто не осмелиться в отделе меня поддержать.

Невероятная злость накрывает. Внутри всё кипит так, что даже самый бурлящий вулкан перед извержением покажется обычным ничего не значащим пшиком.

Я всерьёз думаю о том, что можно в теории достать левый пистолет – связи позволяют – и подкараулить этого хрена в какой-нибудь подворотне, чтобы как следует объяснить ему: не может настолько скотское поведение оставаться безнаказанным. Всегда найдётся тот, кто объяснит тебе принципы устройства этого мира. А методы окажутся совершенно не безопасными.

Долго пытаюсь избавиться от этого ощущения, потратив всю энергию, какая только была, на грушу в зале. Только это не помогает.

Из её квартиры я вышел со стойким желанием прогнуть Мельника, начав серьезно под него рыть, но начальник умеет осадить. Когда в его кабинете я пытался достучаться до хоть какой-то морали и чести, он быстро закрыл мне рот.

– Вылетишь отсюда и никакие успехи в прошлом не помогут, если хотя бы на миллиметр копнуть попытаешься. Понял меня? – оставалось только сжать зубы и кивнуть.

Серия ударов перчатками и рывок ногой, от которого груша отлетает на добрый метр. Удобная конструкция – не статичный снаряд, а подвижный для отработки навыков в движении для ринга.

Скоро бой. Можно будет срубить неплохие деньги. Костяну обещал новый телефон, а матери надо будет подкинуть на лекарства. В тумбочку, как обычно. Прямо она никогда не возьмёт, даже если нужда будет. На корвалол перейдёт со своих таблеток, но будет упорно игнорировать протянутые купюры. Я же молодой, мне нужнее. Это практически дословно.

Никак не хочет понимать, что я – её семья. У меня брать не стыдно. В конце концов, это она поставила меня на ноги, я ей благодарен за свою жизнь и хочу, чтобы моя мать ни в чем не нуждалась. Сын давно уже вырос и теперь имеет возможность помогать своим родным.

Хорошо, что она ещё не знает, каким способом мне достаются деньги. Было сложно, но я убедил её в том, что зарплаты в органах повысили до такой степени.

В зале тихо. Я специально пытаюсь выбирать время, когда народа нет. Мне не нравятся лишние глаза. Девчонки почему-то любят вешаться на потных мужиков в боксерских перчатках.

Остаток дня сижу в кабинете и втыкаю в бумажки. Егор подтягивается ближе к вечеру – он гонял в соседний город по какому-то делу.

– Чё опять хмурый такой? Сам же вчера писал, что Мельников навстречу пошёл.

– Девчонка эта. Упёртая, что аж скулы сводит от злости. Всё же объяснил, разложил по фактам – она ни в какую. Справедливость, закон и прочее дерьмо, – подхожу к кулеру и залпом опрокидываю стакан холодной воды. Солнце жарит просто адски.