Едва я хватаю коробку, как дверь открывается. Кто зашел не вижу, так как прячусь за плотным желтоватым картоном с головой.

– Господин ректор, – поднимается из-за стола дама и отвешивает небольшой поклон.

Он вошел один?!

Почему у меня даже от мысли, что он здесь, все внутри начинает дрожать и трястись? Надо срочно линять отсюда!

Шажок. Еще шажок.

– Адепт Аллеро, – звучит ровный голос ректора, и все внутри застывает. Как он узнал, когда от меня только нижнюю половину видно?!

– Добрый день, господин ректор, – с трудом выговариваю слова, жмурюсь на секунду, а затем велю себе расправить плечи и опустить коробку.

Получается только последнее, а вот плечи остаются сжатыми и подрагивают.

– Думал, за вами и адептом Беркли придется посылать, но вы явились лично. Отлично, следуйте в мой кабинет, – диктует он, а у меня от этой команды ноги врастают в пол.

Не-не-не. Я туда с ним не пойду. Один кабинет. Только мы…. Я же не сумасшедшая!

– Господин ректор, – вежливо и мягко звучит голос женщины, и она протягивает ему принесенный мной листок. – Адепт Аллеро просит вашего разрешения, чтобы покинуть академию.

– Что?!

Голос звучит, как выстрел боевым сгустком. А взгляд темных глаз ректора добивает окончательно.

– Временно, – почему-то решает нужным добавить женщина. Смотрит на ректора, на меня, а затем придает лицу невозмутимое выражение.

Завидую ее профессионализму. Хочу также научиться. И, вообще-то, я умею. Причем прекрасно по долгу своей службы-рабства, но когда дело касается ректора….

– Адепт Аллеро, в мой кабинет. – выдает ректор тоном, не терпящим возражений, а я не могу двинуться с места. – Мне в третий раз вас пригласить или самому занести?

Что такое он говорит?! Еще и при секретаре?

С трудом отрываю ноги от пола и заставляю себя семенить в кабинет. Ректор открывает дверь и ждет, что я войду первой. Вот прямо как стражник, чтобы сбежать не подумала в последний момент.

Я задерживаю дыхание, когда прохожу рядом с ним. Не хочу вдыхать его запах, действующий на меня как зелье. Пробегаю внутрь, и дверь за моей спиной плотно, но тихо закрывается.

– Не хотите объяснить? – изгибается черная бровь ректора, а я ловлю себя на мысли, что ему любое выражение лицо идет. Зол - красив, возмущен - все равно по-мужски красив!

Гоблины! О чем я сейчас думаю?!

– У моей тетушки проблемы. Мне нужно отлучиться домой, – беру себя в руки и нагло вру.

Хотя это дается в разы сложнее, чем когда-либо. Отмечаю про себя, что даже с Хозяином мне было проще лукавить, при том что он…. Так. Сейчас не нужно это вспоминать!

– У вашей тетушки? – недоверчиво переспрашивает ректор, усаживая упругую пятую точку на край темного лакированного стола.

– Да.

– Не знал, что она у вас есть.

Он, что, копался в моей родословной?!

– Раз уж заговорили об этом. Позвольте узнать, не у нее ли вы были последние два года? – вопрос звучит очень даже обыденно, вот только я каждой клеточкой тела чувствую подвох. А этот взгляд, пробирающийся прямо в душу. Так и хочется отвести глаза, но нельзя.

Сглатываю, заставляю себя поднять голову и киваю.

– Да. Я ей многим обязана. Поэтому, пожалуйста, подпишите разрешение покинуть академию. – говорю ему, но он даже бровью не ведет. Смотрит так, будто что-то выискивает во мне. Что?

– Нет, – отрезает ректор.

– Как “нет”? Почему? – пугаюсь я.

– Не отпущу, пока лично не переговорю с вашей тетушкой.

– Разве есть такое правило?! Вот же бумага! – восклицаю я, показывая на документ в его руках, а он тем временем примечает бинт на моем запястье и как-то подозрительно щурится.