И вот результат. Инис вцепился своей огромной граблей в толстую шею брата, тот отбивался хлёстким хвостом, а я стояла и боялась до усрачки. Можно было бы воспользоваться привычным оружием, но со своими жалкими сто шестьдесят с макушкой и с короткими ручками, которыми, как в мультике про птичку Тари невозможно почистить зубы, подпрыгнуть на три метра и влепить с одного захода сразу по двум лбам, было из разряда фантастики.

Я кричала, визжала, слёзно канючила, кидалась подносом и мисками с едой, но всё оставалось безрезультатно, потому что исчадия ада слышали только свой рёв.

- Моя! Не смей! Убью! – ревел Ин, впечатывая кулак, размером с пятнадцатикилограммовый арбуз, в лицо… вернее, в морду Ира, удовлетворённо скалящегося в ответ.

- На ней нет твоего клейма! – отвечал подобным рыком Ир. – Так что она ничья!

- Я нашёл её первый! Я поставлю на ней отметку! – повалил Инис брата, продолжая душить.

Может я ослышалась, не так перевела демоно-звериный язык, что-то не поняла, но слово «клеймо» мне совсем не понравилось. Оно вообще было некрасивым со стороны литературного языка, а в связке со мной вызывало отвращение. Заклеймить меня? Как племенную корову? Охренели? Вот это они зря!

Рогатый клубок переместился к двери, снося оставшуюся меблировку, и вот-вот грозился расширить поле боя до размера харчевни, а может и всего посёлка. Только меня уже плющило от злости, а глаза затянуло кровавой пеленой ярости, и я, с непоколебимой верой в продукт российского производства, рванула в эпицентр урагана, отвешивая звонкие удары направо и налево.

Две пары очумелых глаз воззрели на меня, не отойдя от пыла борьбы и не осознав могущества половника. Я стояла, выпрямившись как струна, выставила перед собой наказательный элемент и готовилась к следующему нападению.

- Малыш, ты чего? – хрюкнул Ин, выплетая ноги из общего месива. – Больно же.

- Больно? – чрезмерно слащаво поинтересовалась я, расползаясь в широченной улыбке. – Ну прости. Расскажи-ка мне, друг, про клеймо?

Инис почесал затылок, приходя в габаритную норму, пробулькал что-то нечитабельное, открывая рот, и с увеличенной заинтересованностью обвёл взглядом разрушенную комнату, громко цокая и причмокивая в процессе.

- Понимаешь, Сандра, - решил не поддерживать мужскую солидарность Ирвин, отодвигаясь от старшего брата, явно проштрафившегося сегодня больше. – Мы вынуждены жениться на демонессах, но иногда случается любовь, и не обязательно межвидовая. Тогда по древнему закону предков вступает правило второй жены. Ей ставится метка и она скрашивает жизнь своего мужа, купается в роскоши и пользуется всеми преференциями законной супруги.

Звучало, конечно, красиво, особенно про роскошь и преференции, но комплексом неполноценности я никогда не страдала, чтобы мечтать о роли второй жены. Да я вообще не мечтала соединить свою судьбу с рогатой скотиной, плюющейся огнём. Я домой собиралась вернуться, в сервис свой. Может даже рассмотреть Кольку в спутники жизни, заделать с ним парочку детей.

- Правда, вторая жена не имеет права рожать, - сквозь мои мысли прорвался Ир, гипнотизируя воздух бархатистыми раскатами. – Но это сущая ерунда с учётом сладкой жизни. А детишек и от первой можно понянчить. Демонессы не любят возиться с отпрысками.

Он с такой простотой и верой в слова говорил об этом, что на один взмах ресниц стало жалко ущербного. Но взмах прошёл, и ярость моя стала сильнее. Вторая жена? Бездетность? Нянька для чужих детей? Они совсем сдурели? Это дьявольское отродье хоть раз ставило себя на место несчастной женщины, которую заклеймили, присвоили и заставили мириться с несправедливостью судьбы.