– Может, они тоже где-то достали пригласительные? – меня вдруг посещает такая мысль. – Маш, ты так и не сказала, где их раздобыла.

– Вот оно тебе надо? – смотрит на меня не мигая. – Оттянулись круто и ладно. Это была лучшая днюха в моей жизни! Аау, – зевает, забыв прикрыть рот ладонь. – Ну где, блин, эти козы? Я сейчас спать срублюсь.

Маша потягивается и охает. Я понимаю почему. У меня была не менее бурная ночь. И такое же разочарование. Но я ведь и не ждала продолжения, в отличие от подруги. Хочу сказать, что этот Дэн не стоит переживаний, но дверь распахивается и входят соседки.

– Вау, какие люди! – смеются. – Ну что, давайте колитесь, как попали в «Метель». Там реально классно, как болтают?

– О, да! – глаза Маши снова загораются, про сон она забывает мгновенно. – Там даже круче, чем я думала. Блин, девчонки, а какой Морозов!

Весь вид Маши выражает восхищение владельцем клуба. Она принимается взахлеб рассказывать о вечеринке, но на вопросы, откуда у нее пригласительные, лишь загадочно улыбается.

Я ставлю кружку на тумбу рядом с кроватью и укладываюсь под одеяло. Глаза просто слипаются. Мне не мешают громкие голоса. К нам в комнату входят еще девчонки. Маша в центре внимания и наслаждается этим. Она получила свою минуту славы, а на парах будет королевой.

Меня же уносит в сон. Громкие голоса и смех во сне превращаются в клубный шум. Вот я снова танцую наверху, потом иду к лестнице и сталкиваюсь с Морозовым. Во сне я очень четко его вижу, мне даже кажется, что улавливаю его парфюм. Во сне я тянусь к Данилу, а он сморит на меня своими грозовыми глазами и сводит к переносице четкие темные брови. А потом его губы двигаются, они произносят слова, которые причиняют мне боль.

– Решила, что, пробравшись ко мне в постель, сможешь задержаться?

Машу головой отрицательно, горло перехватывает от несправедливого обвинения.

– Нет. Нет, – сиплю я. – Я не думала... Не хотела...

Но мои жалкие оправдания Данила не интересуют. Презрительно кривит губы. Он уже составил обо мне мнение, и изменить его не получится. Морозов больно хватает меня за предплечье и тянет на себя. Упираюсь, не собираюсь с ним никуда идти. Но силы неравны.

Тащит меня по лестнице до самого выхода. Вокруг шепчутся посетители, указывают на меня пальцами.

– Нищета пролезла! – выкрикивают обидные слова. – Выкинь ее! Выкинь!

Охрана распахивает дверь и я вылетаю в снег в одном тонком платьице. Сразу становится холодно. Обхватываю себя руками, пытаясь удержать остатки тепла. Но оно из меня уходит очень-очень быстро, уже зуб на зуб не попадает. Меня всю трясет, и трясет очень сильно.

Погруженная в тяжелый мутный сон, я долго не понимаю, что трясет меня Маша. И это не вой ветра, а ее голос меня зовет:

– Ира! Ира! Ирка, да проснись же ты! – рявкает.

– А? – я с огромным трудом разлепляю веки. Меня правда потряхивает, голова раскалывается. Мутный взгляд с трудом фокусируется на подруге.

– Заболела, – Маша кладет ладонь мне на лоб. – Фигасе ты горячая. Сейчас от температуры дам таблетку и чай сделаю.

Киваю, потому что голоса нет, во рту сухо. Но от этого движения плотно зажмуриваюсь, оно вызывает ужасную боль. Девчонки принимаются суетиться. Находится и лимон, и мед. Пью много чая, потом таблетки и опять заваливаюсь спать. Сон лучшее лекарство, а идея немного сэкономить была просто дурацкой.

Снова уплываю в сон. Только в этот раз совершенно в другой. Мы с Данилом снова кормим друг друга клубникой и целуемся. Мне так хорошо в этом сне, тепло и уютно. Больше не стучат зубы. Меня не трясет.