– О! Вот, смотрите.

Морис отошёл в сторонку, но не пошёл к креслам, а остался стоять у стойки.

Мадам Франсуа отдышалась. И подумала, что была чуть резка.

– И какую работу вы хотите найти, месье?

– Я строитель, мадам, и реставратор. Правда, институт я не окончил, но я родился и вырос на стройке, так что кое-какой опыт у меня есть.

Мадам Леони затаила дыхание и переместилась поближе к молодому человеку.

– Сколько же вам лет, месье Тома?

– Двадцать два, мадам.

– А вы знаете, что такое «ласточкин хвост»?

– Э-э-э, – нерешительно протянул Морис и тут же выпалил как на экзамене, – это один из видов крепления деревянных балок на угловых или межкомнатных соединениях несущих конструкций. Иначе называется «в лапу». Применяется наряду с двухсторонним замочным пазом с остатком «в чашку» или с французским замком при деревянном строительстве. А что?

– А вот что! – и мадам Леони положила перед ним бумажку с резолюцией…

***

Мелиса выкурила сигарету и решила пройтись по городу. Фахверк её не колышет, как и дешёвые сувениры из местных лавчонок, но жара стоит ужасная, нужно купить соломенную шляпку или панаму-сафари, тем более, в заштатном городишке имеется приличный шляпный магазин. Здесь мало кто носит шляпы, хотя традиции пятьсот лет. Например, знаменитый дом Пфистера был построен в XVI веке для шляпных дел мастера Людвига Щерера, а название получил от имени семьи, проживавшей там между 1840 и 1892 годами. Ну, а сам магазин шляп находится совсем в другом доме, и в его ассортименте есть и кепки, и бейсболки.

Она не понимала до конца, с чего вдруг возникло такое желание. Парень, увидевший её полуголой, не особо взволновал её воображение, хотя и показался странно знакомым, но у неё появилось ощущение, что за ней наблюдают. Мелиса была одна в номере, но не могла избавиться от ощущения, что как раз не одна.

Чтобы избавиться от наваждения, она и решила прогуляться по городу…

***

Морис снова осмотрелся в номере, который мадам категорически хотела расширить и добавить к нему часть коридора. Он уже простукал стены и осмотрел балки, и был абсолютно согласен с прорабом, который отказался работать – ломать эту стену было категорически нельзя.

– Но мне так нужно! – гнула линию хозяйка отеля.

– Э, поймите, мадам Леони, это фахверковый дом с жёстким несущим каркасом из вертикальных стоек, горизонтальных балок и диагональных раскосов, датированный семнадцатым веком. Раскосы придают жёсткость и прочность каркасу дома, а наполнителем фахверковых стен является глиняный саман.

– Какой ещё саман? Что вы мне голову морочите?

– Саман – это армированная глина, смешанная с соломой или камышом, под которую ещё готовили плетёное основание из тонких веток, которые вставляли в заранее сделанные пазы внутри фахверковых полей. Щели этой древней арматуры заделывались шерстью, смешанной с известью, и оштукатуривались известковым раствором заподлицо с деревянным каркасом. Если сейчас эту стену снести, то весь этаж может обвалиться, потому что мы срежем часть несущего каркаса, из которого посыплется многовековая труха, – пояснил Морис.

– Это я уже слышала от прораба местных бездельников, тощего Николя. Скажи мне просто, что нужно сделать, чтобы в итоге сделать, как я хочу.

Морис с усмешкой покачал головой. Точь-в-точь его бабка – вот вынь и положь, хоть ветер пустыни тебя унеси. Он ещё раз осмотрел и простукал стену.

– Если только очень быстро вырезать старые стойки с раскосами и тут же установить заготовленные новые, закрепив их на ходу нагилями, – пробормотал он, – но их придётся подгонять по размеру, а за это время всё может рухнуть.