А хотя, если хорошенько подумать, этот доберман, невероятных размеров для своей породы, вполне мог сожрать бывшего, а на десерт оставить меня. Интересно, съест он бывшего или нет. И откуда он тут взялся?

Может, соседский? Взял и забрел не туда, этаж перепутал? Хотя я прежде не видела, чтобы кто-то из подъезда выгуливал эту перекачанную короткошёрстную и до зуда в пятках клыкастую махину. Адский вид у этой псины какой-то, аж жуть пробирает, честное слово. Вообще-то, я люблю собак, но этот пес… Челюсть как у акулы поди, и зубов у него что-то многовато для типичного добермана. Видать, ради Нобелевской премии скрестили его маму с акулой или адским цербером. А те на радостях, что им разрешили предаваться любовным утехам без цензуры и презервативов, и погрешили маленько, вот оттуда и появился этот пес. Или может, у него молочные зубы не выпали сами и, от того образовалась улыбка в два ряда? Бедняжка… Как же мне его жалко…

Но, как бы там не было… Не хотела бы я вдаваться в проблемы пса и, уж тем более, оказаться в его жуткой пасти. Опасное это дело. Проглотит и не подавится. Да и ему на мои проблемы присесть и подуться.

– Это твой? – в испуге тихо спросил меня бывший.

– Нет. – также тихо ответила я, не отрывая взгляд от добермана, который, к счастью нашему, пока что угрожающе рычал и никаких нападающих прыжков не предпринимал.

Но ведь вскоре ему точно надоест просто так тут стоять и глазеть на нас. Он точно не уйдет отсюда, пока не оттяпает кому-нибудь чего-нибудь стоящее и нужное. А то, что не доест, возьмет с собой в качестве новой игрушки и будет весело резвиться с ней в нашем дворе, подбрасывая ее, как мячик, и обваливая в грязи.

А если это пес какого-нибудь мента, обученный искать наркотики? Точно! Скорее всего, так и есть, ведь от бывшего по-любому чем-то таким разит, что раздражает животное обоняние. Лично я пока чую, что он просто вчера напился дешевого самогона, а вот пес с безупречным нюхом может и что другое учуять.

Если пес пришел сюда за этим, то значит, скоро появится его хозяин с автоматом и наручниками. А мы не можем ничего сделать.