Стерегов вывел меня на воздух и, поднеся к уху мобильник, потребовал воды.

— А ты хочешь сегодня? — сощурился, опустив трубку.

— Нет, — мотнула я головой.

На улице было сыро, но воздух пах очень вкусно. Территория дома утопала в зелени с ее идеальными газонами и глянцем вечнозеленой палитры, блестящей от воды. Лишь немногие кусты и деревья поменяли цвета на осенние, разнообразив цветовую гамму, но большинство так и застыло в лете.

Я задержалась на веранде, делая глубокий вдох. Здесь показалась гораздо уютней. В одном ее конце находилась уютная зона с диванами и очагом. Теплые пледы, цветные подушки и желтые лампочки казались вообще чем-то чужеродным. Но я вспомнила друзей Стерегова и подумала, что Иса сюда вписался бы отлично.

— Ринка, — притянул к себе Михаил, и я моргнула, с удивлением обнаруживая себя в его руках. Запоздалый мороз прошел по коже. А Стерегов пристально всмотрелся в мое лицо: — Он тебе больно сделал?

Я кивнула.

— Он очень дорожит тобой, что… даже… — блеяла я.

— Я сам буду решать, кто и чем тут будет дорожить. — И он протянул мне стакан воды.

— Ну конечно, — прошептала я и принялась жадно пить.

— Тебя здесь никто больше не тронет, — с нажимом пообещал он. — Этого не должно было случиться.

— Да попроси ты, мать твою, прощения, и поехали уже хоть куда-нибудь! — вспылила я, топнув.

— Смысл?.. — начал было недовольно он, но я перебила:

— А ты попробуй!

Он вздернул бровь и неожиданно покладисто кивнул:

— Прости. Прости, что доверял другу и не допустил мысли…

— Тебе повезло, что ты доверял.

— Еще раз перебьешь меня… — опустил он голову, устрашая взглядом.

— И что? — сложила я руки на груди.

Стерегов усмехнулся… и неожиданно запустил мне лапы под куртку, легко пробравшись под футболкой до голой груди. Я взвизгнула и попыталась вывернуться, но он лишь удобнее прижал меня к себе спиной и пустился в бесстыдную ласку. Кожу на шее согрел поцелуем, но его следы тут же слизал прохладный ветер, пустив по коже волну мурашек. Соски затвердели, остро реагируя на бесстыдные прикосновения.

— Да пусти ты! — злилась я.

Но ни укусить, ни ударить не выходило. Я только хватала ртом воздух, отчего грудь металась туда-сюда, усиливая ощущения.

— Ну не убивать же тебя за дерзость, — усмехнулся Михаил мне в затылок.

— Представляю, как тяжело тебе это дается, — сопела я недовольно, всем видом демонстрируя неприязнь. — Я уже поняла, что ты можешь везде.

— Ты снова все поняла неправильно, — выпустил он меня и забрал стакан, — но это уже не удивляет.

Я зло одернула куртку, проследив, как он спускается со ступеней, и направилась следом. Кожа все еще горела под футболкой, и это чувство хотелось стереть! В груди аж пекло от обиды.

— А Марину ты тоже так хватал? — потребовала я, усаживаясь на переднее сиденье машины в открытые для меня двери.

— Я не знал, — склонился Стерегов ко мне, довольно усмехаясь, — что облапать тебя вот так принесет столько удовольствия. Даже то, как ты ревнуешь, не так нравится.

И он аккуратно закрыл дверь, оставляя меня ненадолго негодующе сопеть в тишине. Успокоиться времени не хватило.

Стерегов вывел машину за ворота и направил по узкой улочке, а я принялась рассматривать дома. Понять, нравится ли мне здесь, было непросто. Я разучилась спрашивать себя о том, что мне нравится.

Помнила, что работа доставляла самое большое удовольствие. А еще нравилось, что мужчины задерживали на мне взгляды. Они считали меня привлекательной, пялились на ноги и нередко терялись, глядя в глаза. Но никто не пытался знакомиться.

Однажды я набралась смелости и спросила об этом мужчину, который показался привлекательным. Он не упускал возможности остановить на мне взгляд, когда я проходила по коридору, но, как и все, даже не пробовал познакомиться. Мужчина тогда растерялся от вопроса, но, подумав, уверенно заявил, что такая женщина просто не может быть одинокой. «Даже вслед вам страшно смотреть. Кажется, что уже за это пристрелят по-тихому», — сказал он, смущенно улыбаясь. Я тогда глупо улыбнулась в ответ и пошла дальше, мысленно поставив мужику диагноз. Но тот мужик будто не ошибся.