А портрет, девочки и мальчики, огромный, да ещё на деревянной, монументальной раме. Впечатлились?

И с криком: «ГРЁБАНЫЙ СТЫД!» я падаю! Лечу с каминного портала вместе с дурацким портретом! Свеча вылетает из ослабевших рук, гаснет…

Падаю на пол, приземляюсь спиной, ноги вверх и чтобы не удариться затылком, двигаю головой вперёд… И моя голова как нож по маслу рвёт и проходит через портрет эльфа.

Зашибись.

_______________________

* Сыр Маасдам является самым известным среди всех тех сыров, которые имеют большие дырки (Прим. Автора)

10. Глава 10

* * *

— Валерия —

— Ох… — выдыхаю тихонько и всхлипываю. Спину и копчик отбила знатно. Ещё и проклятым портретом нос и лоб себе исцарапала.

Сердце ушло куда-то в пятки. В голове резко шумит и кровь в висках стучит набатом.

От осознания, что я сейчас могла просто убиться, становится очень не по себе. И жалость к себе возникает. На Земле-то кроме подружки некому было пожалеть и иной раз добрым словом утешить, а тут и подавно.

Помогаю себе дрожащими руками вытащить голову из разорванного портрета и когда дело сделано, он вываливается из моих непослушных рук и с громким «БАБА-А-АХ!» валится на пол, поднимает тучу пыли.

— Апчхи-и-и-а! — выдаёт тут же мой организм.

Кряхтя, поднимаюсь с пола на подрагивающие ноги и чувствую, как сразу же заныли отбитые косточки. Ох-ох-ох-ох-ох… Что ж я маленьким не сдох? Тут ни мазей от ушибов, ни обезболивающих, ни-че-го. А тело любит мстить и обязательно разболится к ночи, чтобы мне мало не показалось.

Надо бы стену под портретом осмотреть… Зря я что ли страдала?

Чуть прихрамывая, подхожу к упавшей и потухшей свече. Она наполовину закатилась под столик, что стоит у кресел с диваном. Опускаюсь, на миг замираю и тут же моргаю удивлённо.

Хмурюсь, но моментально забываю о боли, и недавнюю порчу хозяйского имущества. Быстро, как могу, зажигаю свечу и внимательно рассматриваю находку.

— Ага, здесь, наверное, что-то интересное, — бормочу себе под нос.

Под столом коврик. Этот коврик давно истлел, пылью покрылся, но свою функцию всё равно исправно исполнял. Сейчас из-за моих манипуляций, ковёр задрался, обнажив дверь в полу.

С трудом мне удаётся сдвинуть монументальный стол, потом я небрежно отпинываю ковёр и уперев руки в бока, усмехаюсь и произношу:

— Вот так-так, каков хитрец, я бы не догадалась сюда заглянуть.

И ключик, что я нашла идеально подходит для замочной скважины этой дверцы.

Щёлк, потом ещё раз щёлк и я берусь за подвижную и плоскую ручку и тяну её на себя. Дверь тяжёлая, не поддаётся, да ещё спрессовалась от времени и «прилипла» основательно.

Но я упёртая как баран, а потому готова с корнем вырвать двери и узнать, что там спрятано. Или кто.

Минут через десять мучений всё-таки дверь сдаёт свои позиции и со стоном, скрипом, даже воем, что её побеспокоили, открывается.

Медленно опускаю крышку на пол, не бросаю её, а то вдруг ещё пол провалится. Чувствую, как краснею от натуги, и как пот стекает по вискам, катится по спине, ещё ладони сильно вспотели.

Выдыхаю и чувствую сильную жажду. Пить так сильно хочется просто мрак. Но идти за кувшином в дом, а потом обратно – лень. Сначала дело.

Беру свечу и вижу, что вниз ведёт вполне себе приличная даже целая лестница.

На всякий случай вытаскиваю из скважины ключик, убираю его в карман и, перекрестившись, ступаю на первую ступеньку…

К моему огромному удивлению едва моя стопа касается ступени, как в подвальном помещении сам собой вспыхивает мягкий и комфортный для глаза свет!

Причём я не вижу светильников. Свет словно исходит… откуда-то отовсюду. Не мерцает, не гудит, не раздражает. Ну и ну.