Этот дом в одну большущую комнату.

Здесь темно, но когда глаза привыкают, различаю во мраке кое‑какие предметы: диван посреди комнаты и пару кресел лицом к нему, между ними массивный низкий стол, заставленный канделябрами, штофами, бокалами. Есть тут камин у дальней стены.

Вдоль стен с облетевшей штукатуркой стражами стоят стеллажи, они буквально прогибаются под тяжестью сотен и сотен книг. Все пыльные, толстые. Я доберусь до вас, книжечки.

Над камином несёт стражу большой, написанный маслом портрет мужчины – эльфа Михал… как там его? Короче, Михаила.

Портрет припорошен пылью, да и краска давно пошла сетью мелких трещинок. Но всё равно яркость красок и черты портрета прекрасно различимы.

— Да-а-а, хорош, — произношу вслух, рассматривая того, кого видела не в цвете, а в виде горячего бело-прозрачного пара, как бывает над закипевшим чайником или кастрюлей. Так, только лучше данное сравнение не сообщать призраку, а то обидится.

Подхожу к дивану и креслам. На диване лежит раскрытая книга. Страницы давно пожелтели и, боюсь, если прикоснусь, то сразу рассыпятся.

Но привлекла моё внимание не книга. Диван большой, с виду мягкий и удобный. А ещё на нём размещены разномастные подушки: валиками, круглые, квадратные. На креслах тоже есть по квадратной подушке.

Задираю голову и тут же улыбаюсь. Тут целая крыша. Ни одной дырочки! Только двери нет. И окон тоже нет.

Хм.

Трогаю диван рукой, пружиню сиденье и понимаю, что он действительно мягкий. И я на нём прекрасно буду спать.

Послав к чёрту пыль, сажусь на него, закрываю глаза и выдыхаю с облегчением:

— О, да-а-а… Вот оно счастье – моему похудевшему заду мягко и хорошо.

Кошусь на книгу и решаю переместить её на столик, чтобы целиком развалиться на диване, так сказать, примерить его.

Осторожно беру книгу (надеюсь, не магический артефакт) и осторожно перемещаю на стол. Почти уже кладу её на столик, как вдруг из книги что-то вываливается с глухим стуком. Но что-то тяжёлое.

Книгу тут же бросаю на стол, а сама склоняюсь к полу.

— Та-а-ак, — произношу задумчиво и поднимаю небольшой и плоский ключ.

Кручу ключик в руках, потом достаю из карманов свечу, спички и зажигаю.

На головке ключа выбиты два символа, и я снова на себя сержусь. Языка-то не знаю и целую ночь упустила, а то могла бы уже на день приблизиться к понимаю местной речи.

— Интересно, какую дверь ты открываешь?

Вдруг снаружи раздаётся очень недовольное, даже гневливое «Ка-а-а-ар-р-р-р!»

Закусываю губу и начинаю рассуждать логически.

Если ключик лежит в книге, которая в этой комнате, в этом домике, значит, нужная дверь находится именно здесь.

Чувствую внутри себя лёгкую дрожь, точнее мандраж, мандражик. Это значит, что интуиция мне говорит и подталкивает: «Да, детка! Ты на верном пути! Продолжай!»

Тут я найду либо тело эльфа, либо его страшные тайны, либо сокровищницу или ещё чёрт знает что. но что-то важное!

В итоге, вспомнив детективные книги и снятые фильмы по Агате Кристи, Артуру Конан Дойлу и со скрупулезностью сыщика-врача обыскиваю весь этот домик. Ищу скрытые механизмы, которые открыли бы мне тайный ход. Трогаю, двигаю каждую книгу. Бесполезно.

Простукиваю стены. Ничего.

Осматриваюсь и взгляд сам цепляется за портрет.

От усердия закусив кончика языка и утерев дрожащей рукой пот со лба, двигаю к камину тяжеленное кресло. Взбираюсь на каминный портал и со свечой осматриваю портрет хозяина. Шевелю его и…

И это становится моей роковой ошибкой.

Не знаю, что именно случилось: или крюк, на котором держался портрет прохудился; или сама верёвочка перетёрлась; или мой гороскоп сегодня неудачен; или ещё сто тысяч пятьсот каких-то причин… Но потрет, собака, вдруг решает, что ему надоело висеть на стене и не хило бы полежать на мне.