И тут я отмираю. Страх уходит, остаётся любопытство и чисто научный интерес.

Но не успеваю я ответить негостеприимному хозяину дома, как из моего верхнего отдела желудка происходит неконтролируемый выброс газов. Проще говоря, отрыжка.

Призрак кривится ещё больше, но убирает от меня клинок, хоть и призрачный. Ворон вздыбливает свои призрачные перья и приоткрывает мощный клюв, словно сказать что-то желает, но тут же закрывает его.

— Извините, — произношу смущённо и даже ощущаю, как моё лицо краснеет. — Позвольте сначала представиться. Славская Валерия Александровна, ваша гостья.

Решаю пока про замужество не говорить. Ясно как день, что для призрака это триггер-тема.

— Нет, не гостья, — заявляет эльф категорично. — Я приказываю тебе самоуничтожиться.

Он хмурит свои брови и смотрит на меня так свирепо, будто он взглядом желает меня изжарить.

Чёрт, это вам не добрый милый Каспер.

— Но… Я как-то подустала за сегодня, мне бы поспать, в себя прийти для начала, — говорю полную нелепицу, лишь бы сбить с толку призрака.

Кажется, он слегка растерялся и спрашивает:

— Завтра?

Одновременно киваю и мотаю головой.

— Значит, завтра. Прекрасно.

— Вообще-то я давно мечтаю поспать всласть… — произношу осторожно.

— На рассвете! — рычит он грозно и снова направляет на меня клинок. — Иначе…

Та-а-к, значит, сразу агрессия, да?

Я тоже могу ошарашить, дядя призрак с вороном на плече.

Он не договаривает, что там будет иначе, потому как я перебиваю и спрашиваю у него тоном нудного профессора:

— Один только вопрос, эл: вы эктоплазму после себя оставляете или нет? Я просвещу вас, что это. Эктоплазма – это вязкая субстанция, которую в теории должны выделять призраки. Она похожа на желе, или точнее, на сопли. Такие, знаете, мерзкие, пузырчатые, свисающие с потолка огромные зелёные сопли. Я спрашиваю, потому что сейчас ничего подобного не вижу, да и не видела в тех местах дома, где уже была. Просто совсем не хочу, чтобы пока я сплю, на меня свалилась ваша эктоплазма. Воды ведь нет. Как я потом отмоюсь? А умирать грязной, сопливой я не желаю. Давайте вы сначала мне с водой поможете, а потом, я как полагается, приведу себя в порядок и… того. Что скажете?

Призрак ничего не говорит, а просто исчезает. Раз и нет его.

Несколько минут я молча таращусь на то место, где он только что «болтался». Затем меня одолевает какая-то сумасшедшая зевота. Я беру свой чемодан и отыскиваю там постельное бельё.

Плевать на пыль и грязь. Плевать на призрака.

Я. Хочу. Спать.

Сбрасываю с кровати старые лохмотья, которые раньше были красивым покрывалом, подушками, одеялом и на старый, прохудившийся и заляпанный неясно чем старый матрас расстилаю хорошего качества постельное бельё. Подушки нет, вместо неё использую выданную мне тёплую одежду. Накрываюсь чистым пододеяльником и буквально проваливаюсь в сон без сновидений.

И пусть весь мир со своими проклятиями, призраками и прочими нуждами подождёт, пока я нормально не высплюсь.

* * *

Просыпаюсь как от толчка. Долгое время лежу, прислушиваясь к мерному биению своего сердца. Затем медленно шевелю пальцами рук и ног. Я всё ещё жива. Призрак меня не убил и эктоплазмой не залил, что уже прекрасно.

Только я сильно отлежала себе бок, замёрзла (окна-то выбиты, а отопления нет), пропахла затхлостью, что кажется, этот запашок просочился через мои поры и теперь я воняю изнутри и снаружи. А ещё я как дура забыла надеть браслет.

— Вот же чёрт, — выдыхаю сипло и переворачиваюсь на спину.

Проспала я довольно долго, зато в теле больше нет той ноющей боли, что нудным палачом терзала меня, голова не раскалывается от мигрени и слабость тоже меня покинула. Данный факт не может не радовать.