Этого откровенно ржущему Алфею показалось мало, и он «одарил» меня ещё толстым черепашьим панцирем с прорезями для крыльев.

Я собрал в кулак всю свою волю, весь магической резерв и попытался стряхнуть с себя чужеродную магию.

Но всё, чего смог добиться – разбил прочный панцирь.

Он с глухим звоном посыпался на ледяной пол.

Но даже этому маг очень изумился. Видимо, понял, что недооценил Стража Цитадели.

– Ого, какой сильный мальчик! Жаль только, что слепой, как котёнок, не видишь дальше собственного носа, – заявил Алфей.

Я не понял этой фразы. В душе прокатилась холодная волна опасения, что он на меня ещё и слепоту наведёт, но обошлось.

Попытался рявкнуть на него: «Сними заклятие!» – но из груди лишь вырвался рёв, от которого содрогнулись стены.

– Тише, котик, тише! – взмахом руки пригвоздил он меня к полу. Могуч, гадёныш.

Находиться в обличье мантикоры было крайне странно, непривычно и вообще это сильно нервировало моего дракона.

– Сними защиту с Цитадели и выпусти меня! – потребовал маг. В его чёрных глазах, казалось, плясали огни преисподней. – Тогда даю слово, что ты не пострадаешь!

Не в силах ответить внятно, я презрительно покачал головой с густой гривой.

– Последний шанс, котёнок! Выпусти меня и останешься цел! – с угрозой прищурился Алфей.

В ответ из моей пасти вырвалось пламя, которое опалило сапоги тёмного мага.

Миг – и его ноги до колена уже были охвачены огнём.

– Упрямый мальчишка! – взревел от боли и ярости колдун.

Он попытался сбить пламя, но у него ничего не получалось.

В мою сторону с его ладоней полетел тёмно-серый файр-бол, вошедший в мою грудь в районе сердца.

Я ощутил острую боль, зашипел и выгнулся дугой от этой агонии.

– Отныне ты обречён превращаться в мерзкое чудовище, переполненное яростью, и в каждый такой оборот будешь утрачивать контроль над собой! Оставляю тебе прощальный подарок, Страж! – с его ладоней сорвались искры, которые превратили полотенце в прозрачную колбу с алой розой внутри.

Я в ответ мог лишь рычать, извиваясь.

– Следи за лепестками! Всего их сорок. Когда опадёт пятнадцать – ты окончательно утратишь нормальный облик. Тридцать – и тебя покинет разум. А когда роза скинет последний лепесток – в тот день ты присоединишься ко мне за Гранью! Встретимся на том свете, как старые друзья! – расхохотался сумасшедший маг, полыхая в огне. – Но я всё же оставлю тебе лазейку: ты сможешь избавиться от проклятия, но только если тебя искренне, от всей души полюбит невинная дева, захочет стать твоей женой и согласится обрести с тобой связь истинной пары! Правда, сомневаюсь, что кто-то из дракониц отважится стать второй половинкой для такого монстра! Но ничего – ты, главное, пытайся! Ведь любовь творит чудеса…

Хриплый безумный хохот перерос в дикий вопль, раздался хлопок, и то, что было тёмным магом, осело пеплом на пол моей ванной комнаты.

Боль ушла, и я смог выровнять дыхание.

С трудом, но сумел из мантикоры обратиться в дракона, а потом принять человеческий вид.

Если этот чокнутый маг не соврал, у меня теперь была лишь одна возможность справиться с проклятием и выжить: надо найти ту, которая сможет принять меня таким, какой я есть, и полюбить. И она должна согласиться во время венчания на обряд обретения истинной пары. На такое была способна лишь драконица.

С дамами других рас всё было по-другому: человеческие девушки и гномихи вообще не воспринимали магию истинности, а эльфийки и феи обретали истинного только среди сородичей.

Так что Грегори прекрасно знал, на что меня сейчас обрекал…