Слушаюсь и бегу, куда приказали. Спешно стягиваю платье. Потом топ, который у меня вместо лифчика. И остаюсь в одних трусах.

Он же знает, что я голая? И не зайдёт пока сюда?

Обмахиваю руками шею, грудь… мало помогает. Я липкая вся. В чае, похоже, был ещё мёд.

Может, в этих хоромах и ванная есть? Точно, вон там еще одна дверь!

Холодная воды облегчает мои мучения. Но красные пятна только ярче становятся. Если будут волдыри или, еще хуже – шрамы останутся, я прибью эту дуру!

Приведя себя в относительный порядок, возвращаюсь в комнату.

Полотенец не нашлось. Моя одежда липким комом валяется на полу, противно даже трогать. Прикрыться нечем.

Что делать? Домой в чём-то идти надо.

Вдруг раздается трель. Боссу кто-то звонит, а его телефон – вот он, на диване валяется.

– Ты там в порядке? – громко спрашивает Дмитрий Алексеевич.

– Да.

– Я сейчас за телефоном зайду.

Почему-то начинаю паниковать. Как же я могла так попасть? Вспоминаются пятничные наставления декана.

«Ты, Прохорова, – ходячая катастрофа. Чудо, что Довлатов взял тебя на стажировку! Он – гордость нашего факультета, самый блестящий выпускник за много-много лет! Хоть представляешь объём финансирования, который мы от него ежегодно получаем?! Сиди там тише воды, ниже травы! Исполняй все его прихоти и не отсвечивай!»

Хоть декан и стращал меня перед первым рабочим днём, мужик он мировой и относится ко мне по-отечески сердечно. Я не могу его подвести!

Пока додумываю эту мысль, дверь открывается. Успеваю только сделать разворот на девяносто градусов.

Сердце, до того момента отчаянно бившееся, теперь словно замирает. Не дышу, прислушиваясь к шагам. Грудь-то я прикрыла руками, а вот задница… она сейчас предстанет перед Довлатовым во всей красе!

Вижу мужскую руку с часами на запястье и трусливо жмурюсь.

Я – почти голая, а он совсем рядом! Мамочки! Для девятнадцатилетней девственницы – серьёзное потрясение!

Не уволит ведь он меня после этого «стриптиза»? Сам сказал – иди, сними…

– Да, Борис Евгеньевич. Ориентировочно в четверг… Да…

Фух. Он отошёл и теперь разговаривает по телефону, стоя на пороге.

Сразу опускаю руки, потому что прикасаться к обожженной коже больно.

Голос босса становится хрипловатым. Он даже кашляет, как будто прочищая горло. Но не выходит совсем.

Прощается с собеседником и говорит уже мне:

– Возьми что-то из моей одежды – футболку или рубашку. По длине сойдёт за платье.

– Хорошо. Спасибо.

Выходи уже, пока я тут не сгорела со стыда!

Но он продолжает стоять в дверях.

Моя кожа покрывается мурашками – дыбом каждый волосок. Чувствую мужской взгляд, будто меня трогают.

Нервно оглядываю стены, чтобы отвлечься.

Над диваном висит большая полка-витрина. За стеклом – дипломы, какие-то статуэтки.

Прищуриваюсь, наводя резкость. И вижу, словно в зеркале, Довлатова!!!

Он пристально наблюдает за мной, привалившись к косяку. И грудь моя в отражении должна быть ему отлично видна.

Нужно прикрыться, но я не шевелюсь, словно под гипнозом.

Низ живота наливается тяжестью. Между ног начинает покалывать.

Мне нравится, что он смотрит? Как стыдно…

Делаю глубокий вздох. И встречаюсь с боссом взглядом.

Обоим в этот момент очевидно, что он разглядывал меня, и я ему это позволила.

Будет думать теперь, что намеренно его соблазняю.

Нужно немедленно разубедить его в этом! Сейчас, только оденусь.

– Дмитрий Алексеевич, вы не могли бы выйти?

Он отвечает не сразу:

– Одежду найдешь в шкафу.

Разворачивается медленно и выходит.

Но я успеваю заметить движение ладонью по ширинке и зафиксировать внушительный размер бугра.