С нашими-то родителями лучше всего будет сделать аборт. Этот ребёнок, крошка, которая поселилась внутри меня, никому не нужен, кроме своей мамы. Вот только растить ребёнка без поддержки — не только финансовой — я не смогу. Витя, конечно, станет помогать, но у него же своя семья. А если я всё-таки решусь рожать, то должна буду забыть о себе, ведь академический отпуск не спасёт — один год погоды не сделает, — а платить за учёбу при переводе на заочное я попросту не потяну. Могла бы, конечно, забрать документы и наплевать на диплом, хотя бы на тот срок, пока ребёнок не подрастёт, чтобы отдать его в садик. Вроде бы восстановиться можно в течении трех лет, а первый курс я должна успеть закончить… Вот только вопрос: смогу ли я найти хоть какую-нибудь работу, чтобы обеспечить малыша всем необходимым? У меня есть красный аттестат об окончании школы и золотая медаль, но они не помогут при трудоустройстве. Нет диплома со специальностью — нет работы.

Я горько усмехаюсь собственным мыслям. С самого детства мечтала о счастливой семье, о детях, которые будут расти в любви и заботе обоих родителей, но теперь этому не случиться.

Стук снаружи отвлекает меня от размышлений и заставляет вздрогнуть. Я смотрю на дверь, из-за которой выглядывает мама. Несколько прядей завитками выскальзывают у нее из пучка, собранного на затылке.

— Уль, скоро Витя с Олесей приедут, помоги мне накрыть на стол, — просит она.

Мама щурит голубые глаза и входит в комнату.

— Ты что такая бледная? Плохо себя чувствуешь?

— Голова болит, но я уже выпила таблетку. — Я растягиваю губы в улыбке, чтобы она не переживала понапрасну. — Наверное, усталость из-за промежуточной аттестации.

Кажется, мне удается выглядеть достаточно радостной, и мама успокаивается, а затем снова скрывается за дверью.

Почему-то этот визит брата заставляет меня нервничать… Ну, не решил же он рассказать всё родителям? Нет, он бы со мной так не поступил!.. И не поступит.

Я тяжело проглатываю слюну, успокаивая себя тем, что он едет с Олесей, — значит, просто повидаться и поужинать вместе… Я наспех переодеваюсь в домашнюю одежду и иду на кухню, чтобы помочь маме.

Надеюсь, этот семейный ужин позволит мне отвлечься от всех этих ужасов.

Мама наготовила кучу вкусняшек, и я прикусываю губу, ощущая, как во рту скапливается слюна, а запахи еды, витающие в воздухе, дразнят желудок. Не ела сегодня ничего: дома не успела позавтракать, потому что пришлось выйти раньше, чтобы оказаться одной из первых в очереди на сдачу крови и успеть на пару, а в обеденный перерыв из-за встречи с Захаром только перекусила булочкой с апельсиновым соком. У меня в животе начинает урчать — я «ворую» ломтик сыра из тарелки и с наслаждением прожёвываю его.

— Уль, ну нельзя немного потерпеть? Приедут Витя с Олесей, и сядем вместе за стол.

Мама, хмурясь, кладет нож на разделочную доску и пронизывает меня взглядом. Она не любит, когда таскают еду из тарелок, а потом, сытые, не притрагиваются к ужину.

— Мам, да ты тут целый пир устроила! Потерю одного кусочка сыра никто не заметит, а дочка твоя спаслась от голодного обморока.

Я поглаживаю ладонью по животу, показывая, как в рекламах про пищеварение, что, благодаря спасительному кусочку сыра, мне стало намного лучше. Меня передергивает, когда я понимаю, насколько двусмысленным выглядит этот жест. Теперь мне необходимо заботиться не только о себе, но и о малыше, чтобы он рос здоровым. Нужно хорошо питаться — никаких больше кратковременных перекусов.

— Окружающие не заметят, но я же вижу, — укоряет мама с улыбкой на губах и, опустив взгляд, продолжает нарезать сыр. — Я так рада, что Витька приедет. Так скучаю по нему.