— Это успокоительное, — пояснил Бас и отпустил руку. — Вечером важное мероприятие. Мне нужна жена улыбчивая и уравновешенная, без красных глаз и без дрожащих рук.

Неудержимая волна смывала злость, обиду, гасила закоротившие нервы, оставляла после себя тихое опустошение. Сердце замедляло стук. Ошеломленная, я ступила назад.

Как у него все ловко схвачено. Бушующее море мыслей улеглось в штиль. Яснее, чем прежде, я увидела единственный выход — терпеть, слушаться, повиноваться, пока не истечет месяц. Увидела — и пошла в противоположную сторону.

Если он думает, что меня сломают угрозы или медикаменты, он ошибается. И я всажу ему нож в спину в тот момент, когда он меньше всего будет этого ожидать.

Он с такой легкостью сделал мне больно. Он мог не наказывать меня так сильно, раз я ему небезразлична. Теперь я уверена — если надо будет, он меня пристрелит, и спокойно это переживет, развеяв свои чувства.

Я ступила назад заплетающимися ногами и потеряла равновесие у кровати. Успокоительное усилило притяжение к земле. Бас поймал меня, не давая упасть на пол, и уложил на кровать.

— Поспи до обеда. Я выгуляю кота.

Веки наливались свинцом. Я прикрыла глаза, притворяясь, что стремительно уплываю в сон. Бас сидел на кровати рядом. Зачем? Больше в комнате негде сесть? Он несколько раз поправил мне волосы осторожными движениями, подоткнул одеяло. Я бы сказала ему, чтобы оставил меня в покое, но это окончательно разбросает нас по разные стороны баррикад.

— И какое же наказание… — зашевелила я непослушным вялым языком, — вы бы уготовили своей жене?

— Никакого.

Мои глаза вмиг распахнулись. Даже сонливость отступила. Бас сидел у меня в ногах, все еще без рубашки.

— Жена — это ведь не моя подчиненная. Я бы в первую очередь поговорил с ней, выяснил мотивы, мы бы с ней пришли к какому-то выводу, компромиссу. Хотя по итогу я бы все же достал что-то из своего арсенала мучительных удовольствий.

От его ухмылки у меня кровь прилила к щекам. В серых глазах сгустилась порочная тьма.

— Решила передумать?

В моем положении выбирать особо не приходится. Так что я просто кивнула.

11. Глава 11

Себастьян

Иногда мне было трудно отвести от нее взгляд. Я не насыщался ее красотой. Чем больше смотрел, тем больше хотелось. Она не мисс мира, ее черты не идеальны, не вписываются в стандарт, к которому тянутся любительницы салонов красоты, оттого становятся похожи на кукол с одного завода.

Ее красота — это мощный свет изнутри. Свет индивидуальности, личности. Он сверкает в ее пытливом, выразительном взгляде. Он переливается золотом на ее шикарных, длинных волосах. Он подчеркивает изящные изгибы ее тела, которые нестерпимо хочется повторить рукой.

Он меня ослепил. Я идеально помню тот день, месяц назад, когда Афина крикнула из гостиной:

— Бас! Слышишь? Мы тут такое увидели! Давай сюда! — Через секунду она была возле меня, собираясь помочь добраться, но я уже сам катил колеса инвалидного кресла с кухни.

Кальвин совсем недавно сделал очередную операцию, пытаясь правильно собрать мои кости. Я сбился со счета, сколько раз он резал меня. Но в этот раз он уверял, что все получилось, и скоро я встану на ноги.

Промежуток времени между тем, как я ощутил волну взрыва, и тем, как очнулся голым, обугленным телом в овраге, не сохранился в памяти. Возможно, я пробыл в отключке или полубреде. Но, если судить по последствиям, я выпрыгнул из горящего вертолета, раздробил при приземлении стопы в крошево, переломал ноги, огонь сжег на мне всю одежду. Благодаря регенерации дара, все срослось, но… Дар неидеален. При катастрофических повреждениях соединяет ткани наспех, чтобы не допустить смерти ресемитора, и часто делает это неверно.