– Ты так завуалировано пытаешься сказать, что я та самая особь на букву «с»?

Его намек я поняла далеко не сразу. Моргнула, а потом сообразила. Ну да, конечно. Как же еще называется собака женского пола… Нет, я вовсе не желала обругать собственное начальство, в конце концов, ему еще мне зарплату выплачивать.

– Нет, Пашка, я намекаю, что ты не животное. Ты тоже мужик, и должен понимать, что вас завести сложнее, чем собаку. Но твой вариант тоже неплох, – торопливо добавила я, вспомнив разгоревшийся несколько часов назад скандал.

– Это смотря в каком смысле «завести», – вдруг усмехнулся мой приятель, но под моим строгим взглядом осекся.

– Ты вызвал меня, чтобы обсудить свои пошлые шуточки? – поинтересовалась я. Чем дальше в лес – тем больше по дрова. Павел явно не спешит назвать истинную причину своего вызова, говорит какими-то загадками и тянет время. И вот это-то действительно паршивый признак. Пятая точка, да и другие органы активно намекают, что мои неприятности на сегодня еще не закончились и, кажется, я умудрилась влипнуть во что-то более противное, чем сидение с озабоченным соседом в сломанном лифте.

– Лика, я вызвал тебя потому, что тебе срочно нужен мужик, – перефразировал Павел. Неудачно так перефразировал, потому что я так ничего и не поняла.

– Прости? – подняла бровь вверх я. – Это что, новое условие для работы здесь? Мне нужно вносить в резюме новую строчку: есть личная жизнь? Или нет ее?

Пашка вздохнул, опять снял очки, но на этот раз соизволил поискать специальную салфетку, которая лежала у него буквально под носом. Отвечать он не слишком-то спешил. Едва сдержав рвущиеся с губ ругательства, я взяла искомый предмет и буквально сунула под нос приятелю. Меня окинули негодующим взглядом, точно этим жестом доброй воли я предала его в лучших чувствах. Потом он яростно принялся протирать ей очки и, так и не поднимая на меня глаз, сообщил:

– Для тебя да.

– В смысле?! – откровенно обалдела я от такой постановки вопроса. – Артемьев, ты что несешь?! Да оставь ты эти очки, пока я их не раздолбала. А то, знаешь ли, что-то во мне проснулись какие-то демоны разрушения.

Павел ощутимо вздрогнул и торопливо проговорил:

– Лика, вот только ты не начинай. Второй разъяренной женщины за один день мой кабинет не переживет.

– Тогда не тяни время и просто скажи, что происходит, – я едва удержалась от того, чтобы стукнуть кулаком по столу.

Павел откашлялся и нечленораздельно промямлил:

– Алине не понравилось то, что она увидела.

– А что она такого увидела? – не поняла я. – Тебя под столом?

Нет, умом я понимала, как можно расценить подобную сцену. Однако же смешно! Я и Пашка? Бред. Мы с ним просто друзья!

– Черт, Лика, ты сама прекрасно понимаешь, как это выглядело со стороны, – раздраженно бросил друг и запустил руки в волосы.

– Это выглядело бы так, если бы у нас с тобой еще и беспорядок в одежде был, – фыркнула я. – А так все вполне невинно. Думаю, ты зря нервничаешь.

Пашка не спешил отвечать. Помолчал и только потом выдал:

– Она к тебе ревнует. Давно ревнует. Считает, что я слишком приблизил тебя к себе. Если еще учесть те серенады, которые я тебе когда-то пел.

– Стоп, Арьемьев! – прервала его исповедь я. – Об этом-то она откуда могла узнать? Это было… Дай бог памяти… Пять лет назад!

Ну да, был в нашей биографии такой впечатляющий случай. В бытность его ухаживаний я что-то ляпнула про романтичные поступки, и этот дебил не придумал ничего умнее, как спеть мне под окном серенаду. Спеть-то он спел, вот только ни слухом, ни голосом не обладал. Да и соседи не оценили подобный подарок в ночи. В общем, закончил Павел Артемьев свою карьеру певца в ближайшем участке. А потом и любовь ко мне очень быстро сошла на «нет», чему я была только рада.