Во-первых, заказчика Павел Петрович принять не соизволил, слишком занятый выяснением отношений с женой, и перенаправил ко мне. В такой практике не было ничего нового, все равно рано или поздно они попадали ко мне, высказывая свои здравые (и не очень) пожелания по рекламной компании. Однако этот раз превзошел все возможные ожидания.

Для начала заказчик оказался до ужаса въедливым. И только выработанное за последние два года терпение позволило мне вести себя в меру мягко и корректно. Хуже было другое – его мало интересовали предложенные мной варианты и куда больше – моя грудь. Потому как взгляд то и дело упирался в выдающуюся часть моего тела.

– Лика Андреевна, может, мы обсудим наш заказ в более…приватной обстановке? – предложил он, когда переговоры зашли в тупик.

– Борис Аркадьевич, все вопросы по заказу куда удобнее решать здесь, – мягко отказалась я. – Тут мы в любой момент можем вызвать любого из специалистов и запросить у него информацию.

– Вот, значит, как, – процедил мужчина. В целом он был довольно симпатичным, на вид старше меня лет на пять-семь, то есть только исполнилось лет тридцать. Однако у меня правило – никаких романов на работе. А еще он мне просто не нравится. Вот вообще не затрагивает никак. – До свидания, Лика… Андреевна.

Отчество было произнесено с паузой, точно он недвусмысленно намекал мне, что жаждет перейти в совсем другую плоскость. Интересно, я случайно не подцепила в отпуске какую-то лихорадку? Почему ко мне сегодня тянет всяких озабоченных? Я не красотка, вполне себе обычная. Светлые волосы, зеленые глаза, неплохая фигура. Не уродина, но и ничего особенного. Особенно в деловых тряпках.

– До свидания, Борис Аркадьевич, – нейтрально улыбнулась я, провожая клиента. Так, одна минута, чтобы выдохнуть. И вновь за работу. Однако не тут-то было. Зазвонил внутренний телефон. Пашка.

– Ты сейчас свободна? Зайди ко мне. Срочно.

И голос какой-то очень странный, так, что мне даже не по себе от всего этого стало. Уж не случилось ли чего-то страшного? И я поспешила в тот самый кабинет, откуда чуть больше часа назад с огромным удовольствием удалилась. Алина уже ушла, а Пашка казался, мягко говоря, мрачным и очень нервным. Об этом свидетельствовала куча смятых и порванных бумажек. Была у него такая дурная привычка – каждый раз, когда психовал, брал листочки и рвал на мелкие кусочки.

– Паш, что случилось? – я прошла в кабинет и уселась на стул напротив него. Вот только я никак не ожидала услышать в ответ следующее:

– Лика, у тебя мужик есть?

Я буквально онемела от такой постановки вопроса. Нет, мы, конечно, были с Пашкой приятелями, но раньше он как-то не стремился лезть в мою личную жизнь. Или он хочет так пожаловаться на семейную жизнь и проверяет, проникнусь ли я трагедией? Однако мое изумление все равно вырвалось наружу в недоуменном восклицании:

– Что?!

Пашка печально на меня посмотрел, разорвал еще одну бумажку и констатировал:

– Значит, нет. Плохо. Придется завести.

Вот тут мое недоумение достигло просто небывалых высот. Какое отношение имеет моя личная жизнь к Пашке? И что значит «придется завести»? Что вообще за дебильное выражение? Однако возмущаться вслух я не стала. Я вообще знала, когда следует промолчать. Жаль только, что с соседом это плохо работает. Поэтому сделала глубокий вздох и вкрадчиво так поинтересовалась:

– Пашка, ты собака?

В контексте предыдущих его слов мой вопрос прозвучал несколько странно. Во всяком случае, любимое начальство растерялось, сняло очки, протерло их недорванной бумагой, вновь водрузило на нос и уточнило: