– А чем докажете, что вы нормальная? – парировал Влад. – Хорошо хоть, под колеса не бросились. Стоит нашему брату увидеть торговое изобилие загнивающего Запада, как все – дыхание учащается, пот течет, глаза бегают. Стыдно за наших людей. А иностранцы не слепые, все видят.

– Не волнуйтесь, товарищ майор, мы не такие, – процедила Ульяна, с усилием отворачиваясь. – Мы морально стойкие, презираем все это мещанство…

– Очень на это надеюсь. Не забывайте, товарищ капитан, все это изобилие, которым они кичатся, – продукт эксплуатации трудового народа и по карману лишь узкой прослойке населения. ФБР следит за каждым твоим шагом, налогами просто втаптывают в землю…

– А еще у них негров линчуют, Владислав Анатольевич.

– Ну да, вы правы. Хотя, знаете… уже нет.

Он наблюдал за негритянкой с детской коляской. Та вывернула с боковой дорожки и спешила первой оказаться на тротуаре. Колесо попало в выбоину, негритянка ругнулась. Коляска застряла, и требовалась грубая мускульная сила, так как дама еще не набралась материнского опыта. Пургин, любезно улыбаясь, пришел на помощь, приподнял коляску, переставил, не вглядываясь в содержимое. Молодая мамаша изобразила кислую улыбку и отвернулась. Она не стала путаться под ногами, дождалась, пока советские граждане проследуют мимо, свернула на тротуар и отправилась в обратную сторону. Майор обернулся. Негритянка нагнулась над коляской, чтобы поправить покрывало, попутно что-то извлекла – как бы даже не рацию – и посмотрела на майора. Он лучезарно улыбался – и темное лицо сделалось еще темнее от раздражения. «Да уж, темнокожее население мы за собой в мировую революцию не поведем, – подумал Пургин. – У них в Америке все неплохо. Лет через сорок еще и характер покажут – чтобы помнили, как их предки загибались на плантациях». «Обложили меня, обложили!» – забился в голове хриплый голос Владимира Семеновича Высоцкого.

– Что, Владислав Анатольевич, никаких условий для нормального ведения шпионажа? – прищурилась наблюдательная Ульяна.

– А по-вашему, Ульяна Игоревна, шпионажем следует заниматься в специально отведенных для этого местах? Я не открою вам Америку, если скажу, что за каждым нашим шагом пристально наблюдают? Не крутите головой, от этого их меньше не станет. Нам не навредят, не волнуйтесь. Документы дипломатических работников, конечно, не образец подлинности, но вполне настоящие – как вам такая абсурдистика?

– Я в курсе, – кивнула Ульяна. – Кто они?

– Не имеет значения. ФБР, АНБ. Даже ЦРУ может отрядить сотрудников, хотя, согласно конституции, оно не имеет права проводить операции на территории Соединенных Штатов. Бывает всякое, законодательство в этой стране блюдется лишь в тех случаях, когда это удобно. Так, моя дорогая, – он посмотрел на часы, – прогулка закончена. Я еще пройдусь, а вы возвращаетесь в посольство. Учите матчасть, поработайте с бумагами. Вы кто по легенде? Представитель Союза общества дружбы с зарубежными странами? Вот и организуйте читальню, выпускайте периодику, распространяйте правдивую информацию о нашей стране. Представьте, как засоряют мозги своим гражданам местные власти.

– Шутите, Владислав Анатольевич? – расстроилась Ульяна. – Можно мне с вами? Опасно же…

– Так, – нахмурился Влад, – Будем оспаривать приказания старших, товарищ капитан? Марш в посольство, кому сказано! Я буду через три часа. Если к ночи не вернусь, объявляйте во всеамериканский розыск. Да шучу я, чего нахохлились, коллега? Не боитесь в ежика превратиться?

– Ладно, товарищ майор, как скажете, – вздохнула Ульяна. – Пойду просить политического убежища… – Она прошла несколько шагов вперед и обернулась к нему: – Вы же понимаете, что это всего лишь неудачная шутка?