Наконец, мы внутри. Водитель трогается.

Прощай наша квартира и спокойная жизнь.

Упираюсь лбом в тонированное стекло, не вслушиваясь в то, что тараторит Митя.

Раздается звонок.

- Да? Привет. Опять? - Кирилл оглядывается, будто собирается увидеть кого-то знакомого в окне. Но, видимо, ничего не увидев, откидывается на сиденье.

- Хорошо. А вторая новость? – он замирает, слушая ответ. - Когда я должен там быть? Хмм… Ладно, я что-нибудь придумаю.

Меня не интересуют его дела. Закрываю глаза и делаю вид, что дремлю. Пытаюсь отрешиться от бесконечных вопросов брата, ответов Кирилла и его звонков. Но это не спасает меня от его внимательного и очень жадного взгляда. Я чувствую его каждой клеточкой, каждой своей частичкой. Тяжелый, изучающий, вместе с тем ласкающий и возбуждающий. Свожу бедра до напряжения, до боли. Ерзаю на ставшем вмиг неудобным сиденье. По коже пробегают мурашки, а следом прокатывается горячая волна.

Сжимаю ладони в кулаки, больно впившись ногтями в кожу. Спасибо, полутьме салона. Надеюсь, он не заметит.

Не могу понять, почему так реагирую на него. На его касания. Взгляд.

 - Приехали! – его громкий голос выхватывает меня из борьбы с самой собой.

Распахиваю глаза и открываю рот. От удивления.

Мы на аэродроме!

Не в аэропорту, а на самом настоящем аэродроме.

Лимузин остановился неподалеку от ангара.

Прямо перед нами возвышается небольшой самолет. Несколько человек суетятся вокруг него.

- Вау! – слышу радость брата.

- Где мы? – глупый вопрос, я знаю.

- На аэродроме.

- Зачем?

- Чтобы сесть в этот самолет, конечно, - темные глаза блестят в полумраке салона.

- Мы никуда не полетим!

- Круть, а куда мы полетим?

Наши возгласы с Митей сливаются вместе. Я рассеянно смотрю на брата, который глазами пожирает полированное чудо с крыльями.

- Мы летим в Афины, - Кирилл открывает дверцу и выскакивает наружу.

Митя ерзает на сиденье, ему не терпится выскочить следом. Если бы мог, точно бы выскочил.

- Ничего не получиться, - твердо говорю я, складывая руки на груди.

- Почему? – два голоса сливаются в один. Кирилл уже подхватил Митю, а водитель подкатил его коляску.

- Мой загранник просрочен, а у Мити его нет вообще.

- Это все? – слегка приподняв бровь, спрашивает Кирилл.

- В смысле?

- Я говорю, это все проблемы?

- А этого мало?

- Да, маловато, - он говорит вроде серьезно, а в темных глазах пляшут веселые искры.

- Не поняла?

- Это частный рейс. Думаю, мы договоримся с принимающей стороной, - он протягивает мне руку.

У меня нет выхода. Слишком часто за сегодняшний день я повторяю себе эти слова.

Протягиваю ему руку, и меня снова прошивает разрядом от кончиков пальцев до самого сердца. Вздрагиваю и удивленно смотрю на наши руки. Кирилл слегка сжимает мою ладонь, то ли подбадривая, то ли… не знаю зачем…

Митю уже поднимают вверх. Собираюсь идти за ним.

Но Кирилл не отпускает мою руку и рывком привлекает к себе.

- Нет, - я пытаюсь упереться ему в грудь. Но получается плохо.

Сильные руки смыкаются вокруг моего тела, прижимая к твердой груди.

- Марин, - его голос становится тихим, бархатистым. – Не сопротивляйся. Всем станет от этого легче жить.

- Пусти, - шепчу ему. Не хочу, чтобы Митя видел, как мы ссоримся.

- Попробуй, тебе понравится, - он наклоняется ко мне. Ощущаю его теплое дыхание на своих губах. Как в замедленной съемке вижу, как они распахиваются. Уже ощущаю их вкус. Закрываю глаза и тянусь к нему всем телом.

Откуда-то со стоны слышу ругань и крики. Визг покрышек. И громкие хлопки.

Неожиданно крепкое кольцо его рук распадается. И я не ощущаю больше его губ рядом со своими.