- Пусти, - голос не слушается.

- Почему ты каждый раз пытаешься сбежать от меня? – его хватка на моей талии крепчает, ладони скользят на живот.

- Я тебя не знаю! И боюсь!

Его руки замирают. Резкий выдох и горячее мужское дыхание опаляет мне висок, шевелит воздушные пряди.

- Вот он я перед тобой, - шепчет он тихо. – Дотронься, почувствуй.

Ощущаю спиной, как каменеет его член. Кирилл вжимает меня в свое тело, стараясь слиться прямо через одежду.

- Перестань, - начинаю дрожать. Сама не знаю, от гнева или возбуждения.

- Что тебя не устраивает?

- Ты!

- Чем же?

- Ты такой же, как все эти извращенцы из клуба. Как Саров! – шиплю я.

- Осторожнее, малышка, - он отстраняется, но не выпускает меня из рук.

- Приличные мужчины не покупают женщин как товар и не шантажируют их, - резко разворачиваюсь.

Мне едва хватает сил выпалить все это. В темных глазах зажигаются опасные искры. Так знакомые мне: ярость, злость и страсть.

- Порядочные девушки не трахаю себя перед толпой озабоченных богачей и не продаются на аукционах, - мои щеки опаляет стыдом от его жестоких слов. – Мы стоим друг друга!

- Мы никуда с тобой не поедем.

- Я уже говорил тебе, малышка, у тебя нет выбора. К тому же я отлично помню, как ты плавилась в моих руках и кричала от удовольствия…

- Я не... – пытаюсь вырвать ладонь из его руки.

- А еще я знаю твой маленький секрет: я был у тебя первым. Это чертовски заводит!

5. Глава 5 Кирилл

Что я несу?

Вижу же, что она дрожит рядом со мной. Боится словно волка. Но дерзит. Да еще как!

В этом сладеньком ротике все-таки есть острые зубки!

- Это все твои вещи? – быстро меняю тему разговора.

- Да, - она стыдится. И только сейчас я понимаю, что в клуб она пошла работать не от большой любви к «извращенному искусству». Блин, я всегда это знал. Но почему каждый раз несу чушь?

- Давай сумку, - командую. Член в штанах мешает думать. Но сейчас взять ее не вариант, поэтому надо отвлечься.

Она замирает. На ее лице написан протест. Вот сейчас она меня пошлет. Уже открывает рот. Глаза горят. Но осекается. Прислушивается.

Ее брат, Дима, кажется, что-то роняет в соседней комнате. И она сдается. Хрупкие плечи поникают, яростный взгляд притухает. Даже жалко. А я собирался принять удар.

- Вот, - она протягивает потрепанную спортивную сумку.

Первое желание – просто сгрести вещи с двух с половиной полок. Но потом приходит озорная мысль рассмотреть гардероб моей девочки.

- И ты это носишь? – вытягиваю снизу стопки просто огромные труселя. А-ля «прощай молодость». Улыбка расползается сама.

У Карины, блин,  Марины вспыхивают щеки. Она смущается, а потом поднимает на меня гневный взгляд.

- Не твое дело, что я ношу, - выхватывает труселя и запихивает в сумку.

- А это? - достаю безразмерную футболку. Она и мне будет велика.

- Пусти, я сама, - она по-детски дуется и очаровательно злится.

Сейчас мне хочется поймать ее и прижать к себе. Сказать, что это все не имеет значения. И если она хочет, я куплю ей все, что надо.

Трясу головой. Что это со мной? С каких пор меня волнует женский гардероб и желания тех, кого я собираюсь поиметь?

Отхожу в сторону, представляя ей возможность самой собрать вещи.

Устраиваюсь на дешевом диване и поправляю член в штанах. Яйца напряжены. Если не спущу пар, опять будет тянуть живот и яйца.

Она подхватывает вещи с полки и наклоняется к сумке. Бывшая спортсменка. Гимнастка. Вот это растяжка! На абсолютно прямых слегка расставленных ногах она наклоняется почти до пола.  

Юбка приподнимается. Разрез ползет вверх, открывая мне прекрасный вид на ее ножки и, бля, на…