Все чесалось и зудело. Нестерпимо припекало солнце. Блин, опять загорала и незаметно уснула. Теперь обязательно облезу! Придется Алиске смазывать меня то сметаной, то средством от ожогов, а потом остаток отпуска обдирать обожженную кожу.

Я открыла сухие глаза. Так и есть: надо мной голубое бескрайнее небо. Глубокое, высокое и очень красивое. Сильно хотелось пить. Но умыться и смыть этот вездесущий песок хотелось еще сильнее. Что же мне под тентом не лежалось?! Так! Интересно, а куда делась Алиска? Опять меня бросила и устраивает свою личную жизнь? Ух, и припомню я ей.

Я села, при этом с волос посыпался дождь из песка. Принялась озираться. Пляж передо мной был лишен людей. Совершенно. Нет ни киосков с продажей кукурузы, ни шезлонгов, никого. Лес обступил безлюдный песчаный берег. Рядом в землю зарылись несколько кочек узкой травы. Единственным, что портило идеалистическую картину «Природа и человек», были куски черной яхты.

Так, погодите-ка! Мы же на яхте плыли, потом… там… эти мужики и волны. Я вскочила на ноги, подняв тучу песка.

– Алиска! – хрипло каркнула я, подбегая к смятой крыше яхты – никого. – Алиска, ты где? Алиска, отзовись!

Я носилась по пляжу от остатков крыши к обмылку носа лодки. Затем – к куче сваленных досок, потом – к длинному рваному языку тента. Еще к каким-то частям. Оббегала все по нескольку раз, заглядывала вовнутрь. Подбегала к воде, вглядываясь в искрящиеся волны. Пыталась сдвинуть остатки яхты с места. Но мне отвечала лишь тишина.

Не знаю, сколько прошло времени, но силы иссякли. Я присела рядом с остатками носа, мне показалось, что это он. Так, надо действовать. Сидеть здесь никакого смысла не имеет.

Пляж изгибался полукругом и уходил вглубь острова узкой полосой. Она делила большой сосновый лес на две части. Еще вариантов, куда идти, не было. Вздохнув, я направилась по этой разделительной полосе. Ноги вязли в песке, словно он просил остаться. Но я, спотыкаясь, шла вперед. Вышла на небольшую полянку. Здесь песка было гораздо меньше.

Здесь были они. Двое мужчин и Алиска. Она опиралась спиной о дерево, приподняв к небу лицо.

– Алиска, вот ты где. Кричу тебя, кричу. Что молчишь? – я подбежала и схватила ледяные пальцы. Как же можно в такую адскую жару иметь такие ледяные пальцы? – Лис… Ли-са… Лиска?

Я заглянула ей в лицо. Поймать взгляд. Но она уже не видела и не слышала меня. Алиска смотрела в небо невидящим взором. Она уже не с нами. Я закусила губу, чтобы не разреветься. Ее… нет. Моей Алиски больше нет. Просто тут сидело нечто очень на нее похожее. Как кукла, наполненная ватой. Обняв ее за голову, я тихо завыла, покачиваясь.

Руки окрасились в красный, к ним прилипли несколько волосков. У нее разбита голова. Надо пульс потрогать, может, она все же еще не того самого. Чужая лающая речь заставила вздрогнуть. Недалеко сидел тот, которого я не помню, и говорил что-то непонятное.

– Наташа, – с акцентом произнес он чуть громче, чем остальные причитания.

– Я не Наташа, – грустно произнесла я.

– Помосч, помосч, Наташа, – он старался мне объяснить, но не зная, как, повторял одно и то же.

– Там помощь? – я показала в сторону леса. Он помотал головой с такой силой, что еще немного – и отвалилась бы.

– Помосч, – и ткнул пальцем куда-то с другого края поляны.

Надо сходить, пока этот мужик жив. Но я так не хотела оставлять Алиску одну. Совершенно одну. И пусть ее уже здесь нет, но я не могу так. Взять и просто уйти. Я снова взяла подругу за руку. Тяжелую и ледяную. Совершенно не ее руку. Алиска. Как же я без тебя жить буду? Как мне дальше жить? Слезы текли по щекам.