-- Олла считает, что я собираюсь на тебе жениться.

-- В каком смысле жениться?

-- В самом прямом! – он соскочил с табуретки, зачем-то распахнул дверь на улицу, и, уже выходя, раздраженно добавил: -- Не думай, что я в восторге от этой идеи, но я не маньяк-насильник, так что мы могли бы типа пожениться, и тогда о нас не будут сплетничать соседи.

Он вышел, а я осталась обдумывать. И то, что надумала радости не вызывало. Место женщины в этом мире явно ниже мужского. В целом я, примерно, понимала, о чем беспокоится Олла. Если вспомнить земное средневековье, то незаконное сожительство для мужчины – как с гуся вода, но вот репутацию женщины губит раз и навсегда. Да и фиг бы с ней, с репутацией, но проблема в том, что относиться будут как к гулящей девке. А такое отношение включает в себя элементы насилия. И заступиться будет некому.

Пожалуй, я не зря сочла Оскара порядочным мужиком. Как раз ему этот брак не слишком и нужен. Безусловно, будет фантастическим идиотизмом, случайно встретив здесь, в чужом мире человека с Земли, сделать вид, что мы друг другу никто.

Нет, конечно, по сути это правильно – мы и есть чужие, только вот, как ни смешно, ближе и роднее Оскара у меня здесь никого нет. Думаю, что и для него все точно так же. Ну, не готовы ни он, ни я полностью отказаться от наших прошлых жизней.

Это то, что нас сформировало, то, что сделало нас такими, какие мы сейчас есть. Даже если у нас были разные судьбы, все равно в этом мире никто не поймет меня лучше, чем он. Для него, кстати, это работает точно так же.

Оскар вернулся в дом минут через десять.

-- Иди мой руки, суп готов.

Он засмеялся:

-- Я так давно не слышал этих слов.

Ели молча. Суп, кстати, получился вполне съедобный. Я с удовольствием смотрела, как он откусывает от большого ломтя черного хлеба и, смешно вытянув губы, дует в ложку. Хороший аппетит у мужика. Наконец, доедая последние капли добавки, он спросил:

-- Ну, что ты надумала?

Я неопределенно пожала плечами и ответила:

-- А что, у меня есть выбор? Ты же сам все прекрасно понимаешь.

-- Ну и ладно, – он слегка шлепнул ладонью по столу. – Придет Олла, выясним у нее, как это все происходит.

-- Кстати, мне, наверное, завтра придется уйти на работу.

Оскар минуту помолчал, потом спросил:

-- Сколько тебе там платят?

-- Вдвоем с Нергой мы зарабатывали четырнадцать медяков в седмицу. Значит я зарабатываю один в день.

Он что-то прикинул про себя, позагибал пальцы, подсчитывая, а потом твердо сказал:

-- Увольняйся. Я когда слушал о твоей работе, просто офигел. Да и ладно бы хоть платили за нее нормально, а такие копейки ты и дома заработаешь.

-- Интересно, это как я заработаю? – я насторожилась. Зарплата у меня, конечно, нищенская, но все-таки…

Оскар беспечно махнул рукой и ответил:

-- Слушай, ну давай серьезно. Ты умная взрослая женщина… Неужели мы не придумаем, на чем зарабатывать? Да и в любом случае за рыбалку мне платят значительно лучше. Так что нет смысла гробить здоровье за эти копейки.

Умом я понимала, что платят действительно копейки, но вот остаться совсем без заработка – это значит стать полностью зависимой от него. Так что, единственное, что я смогла ему ответить, прозвучало так:

-- Я подумаю.

14. Глава 14

Олла, вернувшаяся вечером, была довольна – девочка не только прибралась в доме, но и супчику сварила. Да и сын, похоже, не бездельничал – сегодня в своей комнате, на том самом месте, где вчера спала Мари, она увидела грубо сколоченный неуклюжий топчан. Значит, Оскар днем побеспокоился.

На мгновение на глаза Оллы навернулись слезы. Конечно, она всегда верила, что мальчик просто попал под дурное влияние. И то, как он вел себя теперь, делало ее полностью счастливой. Настолько счастливой, что она боялась «сглазить» эту нечаянную радость. Мысленно вознеся благодарность могущественной Афите, Олла смахнула слезы и, поторапливая события, сказала: