– Не стоит. Я в резервацию. Нужно навестить одну старую знакомую.

Хопкин взял ту самую игрушку, которую положил в сейф ещё давным-давно. Закрыв его, он порылся в документах и, вспомнив имя и номер осуждённой, вышел из кабинета.

– А мне что, вечно, что ли, сидеть в кабинете?! – обиженно проговорила Гвен и, откинувшись на спинку кресла, принялась напевать песенки.

Путь до резервации был неблизким; туда ссылались не только женщины, незаконно родившие, но также и сами вечные, которые умудрялись нарушить законодательство. Это не являлось тюрьмой в прямом смысле слова, – хотя в резервации тоже существовали различные блоки для осуждённых; так, некоторые вечные сидели уже по двести и даже более лет в одиночных камерах. А вообще, это была открытая территория, но пересекать её границы строго запрещалось.

Ближе к вечеру Хопкин доехал до КПП. Робот-охранник просканировал его удостоверение, сверил код с личностью владельца и, убедившись в том, что перед ним действительно находился инспектор службы по контролю за рождаемостью, поднял шлагбаум.

– Проезжайте, – синтетическим голосом произнёс бот.

Можно сказать, это была идеальная тюрьма для провинившихся. В ней не было камер с решётками на окнах. Каждый осуждённый имел собственную комнату и занимался своей работой, за которую получал вознаграждение и имел право им распоряжаться. Он мог купить себе новую мебель, одежду и даже завести какое-нибудь животное. Но были, разумеется, и некоторые запреты: осуждённый, как было сказано, не имел права покинуть территорию резервации, а также – завести семью.

– Мне, пожалуйста, Лунет за номером OR 254 378V, – обратился инспектор к служащему в голубой форме.

– Прошу Вас следовать за мной, – отозвался тот.

– Просто скажите мне, где я могу её найти, – Хопкин не любил, когда его как стажёра водили за ручку.

– Я, конечно же, могу Вам сказать, но, боюсь, что Вы её не узнаете. Вы, – служитель взглянул на экран терминала, который держал в руке, – арестовали её тридцать пять лет назад. За это время смертный человек сильно изменился. Так что лучше уж я Вас всё-таки провожу.

– Хорошо, – согласился Хопкин и, стараясь не вертеть головой по сторонам, последовал за голубым комбинезоном.

Поселение, в которое он приехал, напоминало небольшую деревушку, состоявшую из одно- и двухэтажных ярко раскрашенных домиков с палисадниками и огородами. Хопкин даже заметил, как некая женщина набирала воду из колодца.

В этой местности определённо было что-то, похожее на кинохронику предков, – что-то такое, что умиляло своим спокойствием, – и в то же самое время пугало характером её обитателей. Хопкин остановился и посмотрел на сгорбленную старуху. От её колючего взгляда ему стало не по себе. Даже в животе у него как будто что-то заурчало.

– Не разговаривайте с ней, – посоветовал синий комбинезон. – Она не любит вечных. Впрочем, в этой части резервации их все не очень любят.

– Тут живут только смертные? – поинтересовался инспектор.

– Да. И только женщины. Их бывшие мужья уже отбыли срок заключения и отпущены на свободу, – объяснил служащий.

– Но ведь это же несправедливо, – тихим голосом возмутился Хопкин. – Они же вместе совершили подлог по рождаемости.

– Да, это так, но только мужчины остаются вечными, а вот их жёны после рождения детей начинают стареть, и это ужасно. Освобождённый человек мужского пола уже не сможет принести вреда, ведь его организм стерилизован, а значит – безопасен, – подвёл итог синий комбинезон. – Нам сюда.

Они вошли в небольшой дворик, представлявший собой обширную цветочную поляну, по которой проходила узкая тропинка, ведущая к дому. Вдоль палисадника росли кустарники, по веткам которых прыгали воробьи и шумно о чём-то спорили.