– Не трать зря силы, – посоветовал Стефан, справившись с ремнём. Однако штаны он не спешил снимать. Он подошёл к ней вплотную и взялся двумя пальцами за подбородок. Элен тихонько зарычала, подумывая, как бы извернуться половчее, чтобы цапнуть его за пальцы. – Какие восхитительные губки… Созданные для поцелуев.

– Ну так наклонись пониже, я тебя поцелую, как никогда ещё не целовали, – сдавленно сказала Элен.

Стефан огорчённо покачал головой, отпуская её.

– Боюсь, ты попытаешься откусить мне язык. А он мне ещё очень сильно понадобится, когда я буду ласкать твою мокрую щёлку.

Против воли девушка покраснела, как перезревший арбуз. Стефан, втягивая носом воздух, наклонился ещё ниже, опуская голову прямо к её промежности. Элен непроизвольно зашептав молитвы, закрыла глаза. Господи боже, помоги ей. Пусть она потеряет сознание, пусть она выпадет из этой реальности, что угодно… Элен даже была бы рада сойти с ума, только бы не чувствовать и не помнить потом, что должно произойти сейчас.

Стефан резко схватился за подол её рубашки и задрал вверх, почти до самой груди. Элен невольно вскрикнула и забилась в стягивающих её ремнях.

– Ублюдок, чёртов ублюдок, не смей трогать меня! Ты, урод!

– Кричи, кричи, – осклабился Стефан. Более похотливого и отвратительного выражения на его лице Элен и представить не могла. Он плотоядно облизнулся и её чуть не вырвало. Рука Стефан нырнула меж её обнажённых бёдер. Элен тут же сжала ноги. Вздрогнула и чуть не завопила, когда его тонкие холёные пальцы коснулись её естества. – О, да ты у нас и впрямь ещё девственна… Твоей очаровательной дырочки ещё никто не касался. Я горд… Я действительно горд тем, что буду у тебя первым, милая Элен.

– Пошёл ты к чёрту!!! – в бешенстве заорала Элен, выгибаясь дугой. Гнев в мгновение ока выпалил весь накопившийся в ней страх, уничтожил панику, застил глаза. – Не трогай меня, не трогай! Только посмей и я убью тебя!

Ответом ей был негромкий сумасшедший смех. А потом она ощутила на своём лобке прикосновение мокрых, трясущихся мелкой дрожью от возбуждения тонких губ. И это было самое отвратительно ощущение из всех, испытанных ею в жизни. Совсем не таким она представляла подобный момент. Совсем не таким…

– Давай же, кричи, сопротивляйся, стони! Сучка… Маленькая мокрая сучка, – Стефан обратил к ней раскрасневшееся лицо. Его губы блестели. Элен чуть не потеряла сознание. Её желудок скрутился в тугой морской узел. Она начала задыхаться. – У тебя сладкая киска, очень сладкая… Тебе непременно понравится то, что я хочу с ней сделать.

Гиллрой одним прыжком оказался на столе, устроился меж раздвинутых ног девушки и завороженно уставился в низ её живота. Элен, зарычав, попытался дотянуться до него. Напрасно. Как бы она не напрягала мышцы, не сгибала ноги в коленях, у неё ничего не выходило, кроме слабых бесполезных движений. Стефан глумливо захохотал, становясь на колени и вновь ныряя лицом к её промежности. Из глаз Элен брызнули слёзы. Лучше бы Аткинс вместе со способностью двигаться лишил её и всей чувствительности и оставил такой… Как же ей сейчас хотелось превратиться в неподвижную деревянную колоду, которая не чувствует ничего ниже шеи.

Но она чувствовала. И этот чувство наполняло её отвращением. Она ощущала себя униженной, растоптанной, очень грязной и мерзкой. Но вместе с тем её тело в определённых точках пронзали острые иглы запретного наслаждения. Когда язык Стефана касался её там, она вздрагивала, по телу пробегала сладострастная дрожь, а с искусанных губ начинал срываться стон. И она ничего не могла с собой поделать. В ней бешеным водоворотом закрутился клубок, сплетённый из постыдного, жуткого по своей сути запретного удовольствия пополам со жгучей ненавистью и отвращением.