– А-а-а! – не сдерживаясь, завопила девушка, запрокидывая искажённое лицо к потолку. Она чуть не захлёбывалась слезами, рыдания в клочья драли глотку. Тоскливая боль сжала сердце в когтистой безжалостной лапе.

Стефан выглядел удивлённым:

– Боже мой, Элен, да что с тобой сделали… Я лично поговорю с Абрахамом. Тебя надо лечить, а не доводить до слёз! Право слово, я крайне недоволен тем, как расходуются деньги нашей семьи.

Громко задышав, Элен со злостью пополам с болью посмотрела на него. Юноша излучал искреннее недоумение и заботу. Он протянул руку и нежно дотронулся пальцами до её обнажённой лодыжки. Элен вздрогнула, словно её кожи коснулась скользкая холодная чешуя ядовитой змеи.

– Стефан… Как ты мог… Я же считала тебя своим другом. Понимаешь, другом! Я думала, что мы, несмотря на твой недуг…

– Элен, милая, я не понимаю твоего негодования! – несколько обиженно воскликнул Стефан, резким движением всовывая руки в карманы брюк. Элен отметила про себя, что он довольно неплохо смотрится в светлом костюме с наброшенным на плечи белом халате. Но она бы отдала всё на свете, чтобы вновь увидеть его в затасканной грязной пижаме… – Мы были и остаёмся друзьями. Ничего не изменилось. Ты и впрямь мне нравишься. Ты здорово отличаешься от всех предыдущих дур. Ты бы могла и дальше работать в нашем доме, нянчить моих брата с сестрой. Могла бы!

– Тогда почему я лежу здесь?! – яростно выкрикнула Элен, приподнимаясь на локтях. Ремни заскрипели, удерживая её на столе. – Если всё так, как ты говоришь, зачем всё это? Почему вы отдали меня в руки этого ужасного человека? Ты хоть представляешь, что мне довелось испытать? Ты знаешь, что здесь вообще происходит, Стефан?!

Ответ юноши заставил её вновь упасть навзничь. Младший Гиллрой невозмутимо улыбнулся и сказал:

– Конечно знаю. Я не в первый раз здесь. И отлично знаю, чем занимается доктор Аткинс. Повторюсь, ты не первая. Аткинс великий человек. Он многого добьётся. И я буду рядом с ним. Он тоже мой друг…

– Как и все те девушки, что были до меня и которых замучили в этой чёртовой психушке, да? – с ненавистью прохрипела Элен.

Стефан осуждающе покачал головой.

– Милая моя Элен, ты всё утрируешь. Я искренне хочу тебе помочь. У тебя чересчур любопытный носик, правда. Я действительно, наверно впервые в жизни, почувствовал искрений интерес к девушке. К тебе. Ты бы осталась у нас, честное слово! Ты отличаешься от остальных. Я бы не позволил никому тебя тронуть, но… Но почему ты решила, что все твои поползновения сойдут тебе с рук? В столь серьёзном деле мы не имеем права рисковать. И приходится задвигать собственные чувства в сторону… Но ничего. Мы будем часто видеться. Я тебя не забуду. Обещаю.

Элен слушала его с нарастающим ужасом и постепенно приходила к осознанию того, что Стефан всё же сумасшедший. Он настоящий безумец. Псих, которому место здесь, в Мерсифэйт, на этом самом столе, вместо неё. Она неверяще смотрела в его голубые глаза. В глаза, наполненные пониманием происходящего, изрядным самомнением и затаённой угрозой. Это были страшные глаза. И она не могла оторваться от них.

– Ты принесёшь огромную пользу. Для всех. И для меня в том числе. Обещаю, что возьму твоё лечение под личный контроль.

– Я ничем не больна, – процедила девушка. – Хватит кормить меня этой чушью! Аткинс ставит на мне какие-то непонятые опыты, он может управлять мною против моей же воли… И тебе отлично известно, что я для него всего лишь безликий пациент номер такой-то! И для тебя я никто. Я кукла, которую можно сломать и при случае выкинуть. Ведь всегда будут другие, верно, Стефан? Всегда найдутся дурочки, которые придут в ваш дом и затем так же бесследно исчезнут, как я и предыдущие? Сколько уже душ на вашей с доктором Аткинсом совести? Они снятся тебе по ночам, Стефан?