Интересно, во сколько здесь начинается отбой? И спросить то ни у кого не спросишь. Джек нетерпеливо заёрзал на жёстком стуле. Часов в десять, не позже. Подъём примерно в шесть, может, в семь. Начало процедур и курса лечения. Что-то уж больно не хотелось Джеку испытывать на себе все чудодейственные способы излечения безумия от местных коновалов. Скорей бы утро. Скорей бы увидеть хмурую физиономию Джентри. Конечно, инспектор будет зол и возмущён. Наговорит ему кучу неприятных вещей о безответности и неоправданном риске, о том, что он в жизни не видел более непродуманного подхода к делу… Спунер с трудом сдержал разъезжающиеся в невольной улыбке губы. Да он бы с радостью выслушал во сто крат больше, только бы этот миг настал.

Генриетта, Элен. Джек сразу погрустнел. Он покосился на рябого, которой со слезами уминал кашу, посекундно выспрашивая у мистера Бобкинса прощения. Как же ему, чёрт возьми, разнюхать о девушках? Ни малейшей зацепки, ничего. Ни одного намёка, что они здесь. Идиоты, неужели они с Крейгом могли подумать, что внутри лечебницы всё пойдёт гладко и складно? Как выяснилось, попасть сюда было самым плёвым делом. Ладно, думай, думай, дубина… Где их могут держать? Ну уж точно не у всех на виду! Скорее всего, в отдельных палатах, для тяжелобольных. А может и вообще в каких-нибудь подземных казематах. На невидимой стороне, в царстве запахов тревоги и страха. Только там! Здание больницы огромное. И спрятать в нём двух человек не тяжелее, чем схоронить в стогу сена пару иголок.

Может и ему внезапно имитировать трясучий припадок? Или же накинуться на санитаров? Насколько велики шансы, что его отправят в место, где, вероятно, томятся и пропавшие девчонки? Немного поразмыслив, Спунер с разочарованием вынужден был отказаться от этой идеи. Не такая уж он важная птица. Скорее всего, стоит ему выкинуть какой-нибудь фортель, он тут же профилактики ради схлопочет промеж глаз, а завершатся его подвиги ударной дозой успокоительного с последующим привязыванием к кровати в собственной комнате и личными пожеланиями сестры Нормы доброго сна.

Неизвестно, сколько бы ещё Джек раскидывал мозгами и терзался бесплотными идеями, если бы в его жизнь не вмешался случай. Впрочем, так зачастую и происходит. Решение проблемы возникает само собой, спонтанно. Ярким цветком расцветая у тебя под носом. Не сказать, что в данном случае решение выглядело самым наилучшим и безопасным, но это был своего рода шанс. А шансов Мерсифэйт отмеряла крайне редко и очень скупо.

После ужина их вывели из столовой. Завсегдатаи клиники привычно разбредались по своим берлогам. Некоторых отводили медсёстры. Скучающие санитары почти не обращали на пациентов внимания. Комната Джека, как он быстро понял, находилась на втором этаже. Вездесущая Норма взяла его за руку и, улыбаясь, сказала, что покажет ему место, где он теперь будет спать. Для этого требовалось выйти в холл и подняться по лестнице.

Светловолосая медсестра тащила его за ручку, как едва научившегося ходить ребёнка. Джек изо всех сил старался идти как можно медленнее. Он вяло загребал ногами и цеплялся носками башмаков за дубовый паркет. Норма стоически терпела все его выкрутасы. С её лица не сходила довольная улыбка. Которая, кстати, Джеку совсем не нравилась. Он ощущал себя ведомым на убой барашком.

Они поднимались по ступенькам, когда в холле появились эти люди. Двое мужчин. Один среднего роста, в длиннополом плаще с поднятым воротником и низко надвинутой на глаза шляпой. Спунер никогда его не видел. А у него была отменная память на лица. Впрочем, как такового, лица этого человека видно и не было. Словно он нарочно скрывал его. Зато второго… Второго мужчину, облачённого в пальто, шляпу-цилиндр и перчатки, Джек уже имел сомнительную честь лицезреть ранее. Совсем недавно. И когда Спунера обожгло вспышкой узнавания, у него чуть ноги не подкосились. Дьявол его раздери, а он что тут делает?! А вдруг он запомнил Джека? И сейчас ткнёт в него длинным сухим пальцем и крикнет на весь холл: эй, я знаю этого мальчишку, никакой он не сумасшедший, он явно самозванец, не тот, за кого себя выдаёт!